"Лев Николаевич Толстой. Полное собрание сочинений, том 35" - читать интересную книгу автора

сын, которому он сперва сдался и которого считает своим кунаком (приятелем),
не начальник этого места, и могли бы произойти недоразумения. Впрочем,
Воздвиженское слишком близко от многочисленного враждебного нам населения,
между тем как для сношений, которые он желает иметь со своими поверенными,
Грозная удобна во всех отношениях.
Кроме двадцати избранных казаков, которые, по его же просьбе, ни на шаг
не отстанут от него, я послал ротмистра Лорис-Меликова, достойного,
отличного и очень умного офицера, говорящего по-татарски, знающего хорошо
Хаджи-Мурата, который, кажется, тоже вполне доверяет ему. Десять дней,
которые Хаджи-Мурат провел здесь, он, впрочем, жил в одном доме с
подполковником князем Тархановым, начальником Шушинского уезда, находящимся
здесь по делам службы; это истинно достойный человек, и я ему вполне
доверяю. Он также заслужил доверие Хаджи-Мурата, и через него одного, так
как он отлично говорит по-татарски, мы рассуждали о самых деликатных и
секретных делах.
Я советовался с Тархановым насчет Хаджи-Мурата, и он совершенно
согласился со мной в том, что или следовало поступить, как я поступил, или
заключить Хаджи-Мурата в тюрьму и сторожить его со всеми возможными строгими
мерами, - потому что уже раз обращаться с ним худо, его не легко стеречь, -
или же удалить его совсем из страны. Но эти две последние меры не только бы
уничтожили всю выгоду, вытекающую для нас из ссоры между Хаджи-Муратом и
Шамилем, но приостановили бы неизбежно всякое развитие ропота и возможность
возмущения горцев против власти Шамиля. Князь Тарханов мне сказал, что сам
уверен в правдивости Хаджи-Мурата и что Хаджи-Мурат не сомневается в том,
что Шамиль никогда его не простит и велит казнить, несмотря на обещанное
прощение. Единственная вещь, которая могла озаботить Тарханова в его
сношениях с Хаджи-Муратом, это - его привязанность к своей религии, и он не
скрывает, что Шамилю можно будет действовать на него с этой стороны. Но, как
я уже говорил выше, он никогда не убедит Хаджи-Мурата в том, что не лишит
его жизни или сейчас, или спустя несколько времени после его возвращения.
Вот все, любезный князь, что я хотел сказать вам насчет этого эпизода
здешних дел".

XV

Донесение это было отправлено из Тифлиса 24 декабря. Накануне же
нового, 52-го года, фельдъегерь, загнав десяток лошадей и избив в кровь
десяток ямщиков, доставил его к князю Чернышеву, тогдашнему военному
министру.
И 1 января 1852 года Чернышев повез к императору Николаю в числе других
дел и это донесение Воронцова.
Чернышев не любил Воронцова - и за всеобщее уважение, которым
пользовался Воронцов, и за его огромное богатство, и за то, что Воронцов был
настоящий барин, а Чернышев все-таки parvenu (1), главное - за особенное
расположение императора к Воронцову. И потому Чернышев пользовался всяким
случаем, насколько мог, вредить Воронцову. В прошлом докладе о кавказских

(1) [выскочка]