"Лев Николаевич Толстой. Полное собрание сочинений, том 50" - читать интересную книгу автора

28 Н. Дурно спал, с дурными мыслями. Поздно встал, кончил чтение
Покровского. Очень плохо, научно наивно и бестактно. Очень слаб, апатичен.
Отче! помоги мне творить волю твою. Пошел к Сытину. Александру] Петр[овичу]
место. Какой вздор. Отчего я найду место NN. Это сумашествие. После обеда та
же апатия, читал полученное Р[усское] Б[огатство]. Пришел Herrman переводить
О жизни, дал ему. Пришли Брашнин, Тихомиров и Морокин, другой брат, тоже
крестится на весь дом, такой же гладкий, наглый, так же с царем обедал, так
же знает скептицизм и критику и т. п. и так же нагло самодовольно льстив.
Жестокий тип. (1) Потом в баню с детьми вместо 1 р[убля], как прежде - 12
к[опеек] за 3-х и так же хорошо и еще лучше.
29-го Н. Та же апатия, письмо от Бутурлиной, иду к ней. - А
все-таки хорошо. Если готов умереть, то хорошо, а я хочу быть готов. У
Бутурл[иной] узнал давно знакомую историю совершенного безумия (душевной
болезни) ее мужа, положения, считающегося самым утонченно хорошим в нашем
мире. Лева болен 2-й день - в роде тифа. Страшно, что будет страшно. Письмо
от Лисицына трогательное по искренности. Элснер с своим романом. Тоже тихое
сумашествие.
Посидел у Левы, поговорили, пошел в вечернюю школу, не решился
войти, 2 часа ходил, в 11-м зашел и познакомился с учителями; пойду в
четверг. Утром и потом стала всё чаще и чаще просветляться одна точка в
писании. Может быть, нынче начну, что - сам не знаю, но о чем - знаю. Да,
получил еще прекрасное письмо от Blake.
30 Н. Встал рано, Лева всё так же нездоров, затопил печку и вот
сбираюсь писать. - Ничего не писал, кроме письма Лисицыну и выписки того,
что у меня начато. Я всё гадаю по картам (пасьянсам), что писать? Из всех
суеверий это одно, к к[оторому] меня тянет - именно к загадыванию, к
спрашиванию у Бога, что делать? То или это? Освободиться от этого можно
только тем, чтобы делать не для себя, а для Бога (тогда у него и спрашивать
нечего). Для себя одно лучше другого, а для Бога всё одинаково хорошо или
дурно, п[отому] ч[то]

(1) Зачеркнуто: Тщеславен и се

для него нужны не факты, а мотивы, по к[оторым] делается. Да, это гаданье
есть признак силы личной жизни. При личной же жизни, мне кажется, что даже
невозможно без гаданья. Поэтому то язычникам и нельзя б[ыло] начинать
никакого дела без птицегадания и рассматривания внутренностей жертв. - Так
всё утро гадал, спрашивал себя, что прежде писать, и решил кончать начатое,
оказалось всего 10 штук. Пошел гулять. Обедал Грот и Кост[енька]. Книга
Сталыпина две философии и его премии. Это поразительно по своей неясности,
бессмысленности и претензии. И, в сущности, от Грота до него только
градации. Вечером только сходил к сапожнику спросить о калошах. -
1 Декабря. Чтение газет и романов есть нечто в роде табаку -
средство забвения. Тоже и разговор праздный. Стоит не делать этого, чтобы
вместо этого: сидеть смирно и думать, или играть с ребенком, утешая его, или
говорить по душе с человеком, помогая ему, или главное - работать руками.
Утром приехал Стахович старший и Флеров - оба алкоголиконикотинцы; жалкие.
Очень холодно везде. Постараюсь не читать и не гадать.
Чтобы не читать, главное не надо бояться оставаться без дела, если
нет настоящего дела, следуя правилу лучше ничего не делать, чем делать