"Лев Николаевич Толстой. Воспоминания " - читать интересную книгу автора

Жизнь моей матери в семье отца, как я могу заключить по письмам и
рассказам, была очень счастливая и хорошая. Семья отца состояла из
бабушки-старушки, его матери, ее дочери, моей тетки, графини Александры
Ильиничны Остен-Сакен, и ее воспитанницы Пашеньки; другой тетушки, как мы
называли ее, хотя она была нам очень дальней родственницей, Татьяны
Александровны Ергольской, воспитывавшейся в доме дедушки и прожившей всю
жизнь в доме моего отца; учителя Федора Ивановича Ресселя, описанного мною
довольно верно в "Детстве".
Детей нас было пятеро: Николай, Сергей, Дмитрий, я - меньшой, и меньшая
сестра Машенька, вследствие родов которой и умерла моя мать. Замужняя очень
короткая жизнь моей матери, - кажется, не больше 9 лет, - была счастливая и
хорошая. Жизнь эта была очень полна и украшена любовью всех к ней и ее ко
всем, жившим с нею. Судя по письмам, я вижу, что жила она тогда очень
уединенно. Никто почти, кроме близких соседей Огаревых и родственников,
случайно проезжавших по большой дороге и заезжавших к нам, не посещая Ясной
Поляны. Жизнь матери проходила в занятиях с детьми, в вечерних чтениях вслух
романов для бабушки и серьезных чтениях, как "Эмиль" Руссо, для себя и
рассуждениях о читанном, в игре на фортепияно, в преподавании итальянского
одной из теток, в прогулках и домашнем хозяйстве. Во всех семьях бывают
периоды, когда болезни и смерти еще отсутствуют и члены семьи живут
спокойно, беззаботно, без напоминания о конце. Такой период, как мне
думается, переживала мать в семье мужа до своей смерти. Никто не умирал,
никто серьезно не болел, расстроенные дела отца поправлялись. Все были
здоровы, веселы, дружны. Отец веселил всех своими рассказами и шутками. Я не
застал этого времени. Когда я стал помнить себя, уже смерть матери наложила
свою печать на жизнь нашей семьи.

III

Все это я описываю по рассказам и письмам. Теперь же начинаю о том, что
я пережил и помню.
Не буду говорить о смутных младенческих, неясных воспоминаниях, в
которых не можешь еще отличить действительности от сновидений. Начну с того,
что я ясно помню, с того места и тех лиц, которые окружали меня с первых
лет. Первое место среди этих лиц занимает, хотя и не по влиянию на меня, но
по моему чувству к нему, разумеется, мой отец.
Отец мой с молодых лет оставался единственным сыном своих родителей.
Младший брат его Илинька был ушиблен в детстве, стал горбатым и умер в
детстве. В 12-ом году отцу было 17 лет, и он, несмотря на нежелание и страх
и отговоры родителей, поступил в военную службу. В то время кн. Ник. Ив.
Горчаков, близкий родственник моей бабушки кн. Горчаковой, был военным
министром, а другой брат, Андрей Иванович, был генералом, командовавшим
чем-то в действующей армии, и отца зачислили к нему адъютантом. Он проделал
походы 13-14 годов и в 14 году где-то в Германии, будучи послан курьером,
был французами взят в плен, от которого освободился только в 15 году, когда
наши войска вошли в Париж. Отец в 20 лет уже был не невинным юношей, а еще
до поступления на военную службу, стало быть, лет 16-ти, был соединен
родитетелями, как думали тогда, для его здоровья, с дворовой девушкой. От
этой связи был сын Мишенька, которого определили в почтальоны и который при
жизни отца жил хорошо, но потом сбился с пути и часто уже к нам, взрослым