"Лев Николаевич Толстой. Дневники" - читать интересную книгу автора

необходимо наказывать зло, как вознаграждать добро.
25 марта. Недостаточно отвращать людей от зла, нужно еще их поощрять к
добру. Далее она говорит, что тех народов, которые по климату ленивы, надо
приучать к деятельности отнятием у них всех способов пропитания, исключая
труда; замечает тоже, что эти народы обыкновенно бывают склонны к гордости,
и что самая эта гордость может служить орудием к истреблению лени. Народы,
по климату ленивые, всегда бывают одарены пылкими чувствами, и ежели бы они
были деятельны, то государство было бы несчастнее. Лучше бы сделала
Екатерина, ежели бы сказала: люди, а не народы. И в самом деле, прикладывая
ее замечания к частным лицам, мы найдем, что они чрезвычайно справедливы.
Потом она говорит, что в многонаселенных странах машины, заменяющие
руки работников, часто не нужны и пагубны, а что для вывозимых рукоделий
чрезвычайно нужно употреблять машины, ибо те народы, которым мы продаем их,
могут купить такие же товары у соседственных народов.
Я думаю совершенно напротив, машины для рукоделий, внутри государства
обращающихся, бесконечно полезнее машин для рукоделий вывозимых товаров. Ибо
машины для рукоделий общеполезных, сделав эти рукоделия много дешевле,
улучшили бы состояние граждан вообще; между тем как вывозимые товары
приносят выгоды только одним частным лицам. Мне кажется, что причина
бедности низшего класса в Англии есть та, что: во-первых, он не имеет
поземельной собственности, и, во-вторых, потому, что там все внимание
исключительно устремлено на торговлю внешнюю.
Весьма справедливо говорит Екатерина, что великое зло для торговли суть
монополии. По моему мнению, монополия есть зло и притеснение торговле,
купечеству и самим гражданам. Для торговли это есть зло потому, что ежели бы
монополии не существовало, то вместо одного лица или компании, занимающейся
этой частью торговли, занимались бы ею большее число торгующих. Для
купечества потому, что оно лишено участия в этой части торговли. И для
граждан потому, что каждый монопол дает как бы свои законы гражданам. К
несчастию, это зло в нашем отечестве пустило глубокие корни.
Далее Екатерина говорит о том, что весьма бы было полезно устроить
банк; но, чтобы граждане не сомневались в неприкосновенности этого банка,
нужно, чтобы он был учрежден при каком-нибудь благотворительном заведении.
Чрезвычайно странны многие мысли Екатерины; она постоянно хочет
доказать, что, хотя монарх не ограничен ничем внешним, он ограничен своей
совестью; но ежели монарх признал себя, вопреки всем естественным законам,
неограниченным, то уже у него нет совести, и он ограничивает себя тем, чего
у него нет. Потом Екатерина старается доказать, что ни монарх, ни
благородные не должны заниматься торговлею. Что монарх не должен заниматься
торговлею, это ясно, ибо ему не нужно бы было даже торговать, чтоб завладеть
всем в своем государстве, ежели бы он этого хотел.
Но почему же благородные в России не должны торговать? Ежели бы у нас
была аристократия, которая бы ограничивала монарха, то в самом деле ей бы и
без торговли было бы много дела. Но у нас нет ее. Наша аристократия рода
исчезает и уже почти исчезла по причине бедности; а бедность произошла
оттого, что благородные стыдились заниматься торговлею. Дай бог, чтобы в
наше время благородные поняли свое высокое назначение, которое состоит
единственно в том, чтобы усилиться. Чем поддерживается деспотизм? Или
недостатком просвещения в народе, или недостатком сил со стороны угнетенной
части народа.