"Алексей Толстой. Похождения Невзорова, или Ибикус" - читать интересную книгу автора

Приготовления казались знакомыми, но откуда в этой пустыне могла прийти
опасность? Семен Иванович дошел до знакомого домика, где продавался
самогон, и увидел самого хозяина: положив руки на поясницу, он с усмешкой
глядел на степь, выставив туда же рыжую пыльную бороду.
- Опять, пожалуйте, гости дорогие, - сказал он, покачав головой. На
широкой степной дороге поднималась пыль. - Непременно это он. Никому
другому не быть. (Семен Иванович спросил: "Да кто же?") - Как кто? Атаман
Ангел. Зайди, дружок, в избу, кабы чего не вышло.
В окошко Семен Иванович увидал, как из пыльного облака бешено выскочили
тройки, запряженные в небольшие телеги - тачанки; троек более пятидесяти.
На передней (рыжие, лысые, донские жеребцы), на развевающемся с боков
телеги персидском ковре стояло золоченое кресло-рококо. В нем сидел, руки
упирая в колени, приземистый, широкоскулый человек, лицо коричневое,
бритое, как камень. Одет в плюшевый, с разводами, френч, в серую каскетку.
Это и был сам атаман Ангел. За его креслом стояли два молодых, с вихрами
из-под картузов, атаманца - держали винтовки на изготовку. С заливными
колокольцами промчалась тройка. За ней на других тачанках, свесив ноги,
сидели атаманцы в шинелях, в тулупах, с пулеметами, поднятыми бомбами,
револьверами. Великий был шум от конского топота, гиканья, звона бубенцов.
- Вот так и гоняют по степи, озорничают, атаманы-разбойнички, - сказал
вполголоса самогонщик, - деревнями к ним мужики уходят, отбою нет, да,
слышь, не всех берут в разбойники-то. Сейчас они генерала Деникина
добровольцев бьют, а встретят большевиков - и с большевиками бьются.
В ворота бухнули. Самогонщик перекрестился, пошел отворять. Вернулся он
с двумя атаманцами, черными от пыли, - только блестели глаза у них и зубы.
- Шесть ведер самогону, посуда наша, - сказал один, другой кинул на
стол деньги. - А ты что за человек? - спросил он Невзорова.
- Я бухгалтер.
- Это как так - бухгалтер?
Семен Иванович поспешно объяснил. Сказал, что бежал от большевиков, а к
деникинцам идти не хочет - против совести. Поэтому прозябает здесь, в
городишке.
- Эге, - сказал первый, - давно атаман горюет, что нет у нас
счетовода-казначея. Иди за мной.
Семена Ивановича повели на улицу, куда самогонщик выносил посудины с
самогоном, поставили его перед атаманом. Тот тяжело повернулся в кресле,
нагнулся низко к Семену Ивановичу, впился в него запавшими, тусклыми
глазами:
- Ты что умеешь? Считать умеешь? (Семен Иванович только слабо крякнул в
ответ, закивал.) Ладно. Заводи счетную книгу, казна великая. Проворуешься
али тягу дашь, - в два счета голову шашкой прочь - понял, чертов сын?


Понять это было нетрудно: Семен Иванович сделался бухгалтером при
разбойничьей казне. В тот же день его посадили на тачанку, рядом с двумя
дюжими казаками и кованым сундуком, набитым деньгами и золотом, и опять -
атаман в кресле на ковре впереди, за ним пятьдесят троек - залились в
степь.
Атаман шел на Елизаветград. На тройках была вся его сила - и пехота, и
кавалерия, и пулеметы, и пушки, и обоз. Передвигался он с чрезвычайной