"Алексей Толстой. Похождения Невзорова, или Ибикус" - читать интересную книгу автора

скоростью, - даже на тачанках, на каждой, сзади дегтем написано было:
"Хрен догонишь". Часто, заняв деревню или городок, он посылал в стороны
летучие отряды, которые возвращались с мясом, водкой, овсом, сахаром.
Иногда все колесное войско устремлялось за сизый горизонт степи, на месте
оставался лишь Семен Иванович с казной да охрана.
Нередко ночевали в степи, а время было осеннее, студеное. Ставили
тачанки в круг старинным казацким обычаем, распрягали коней, высылали
дозоры. У телег зажигали костры, вешали в котлах варить кур, баранину,
кашу. Цедили самогон из бочонков.
Дико, непривычно было Семену Ивановичу глядеть, как атаманцы, рослые,
широкие, прочерневшие от непогоды и спирта, - в тех самых шинелях и
картузах, в которых еще так недавно угрюмо шагали по Невскому под вой
флейт, - шли на фронт, на убой, - те самые, знакомые, бородатые, сидят
теперь у телег на войлочных кошмах под осенними звездами. Режутся в карты,
в девятку, кидают толстыми пачками деньги. Вот один встал, цедит из
бочонка огненный спирт и опять валится у костра. А там затянули песню,
степную, с подголосками... Певали ее еще в годы, когда вот так же бродили
по ковылям с тмутараканским князем. А вон - бросили карты, вскочили,
полетели шапки, вцепились в волосы: "Бей".
Но, как из-под земли, вырастал атаман, и утихала ссора. Ангел много не
говорил, но взглянет мутно из глазных впадин - и хмель соскочит у казака.
Не раз на таких привалах атаман подходил к Семену Ивановичу, приказывал
подать бухгалтерскую книгу и дивился хитрости буржуев, придумавших тройную
бухгалтерию.
- Ты по городам болтался, - чепуху, наверно, про нас пишут? - спрашивал
его атаман. (Семен Иванович сейчас же соглашался, что читал про него и
именно чепуху.) - То-то. Где им понять? Истребить эти самые города, вот
что надо. Дай срок - я истреблю. Вот книгу мне надо одну достать, есть
такая книжка: "Анархизм". Читал?
- Читал, Ангел Иванович, как-то забылось.
- Дурак ты, Семен... Кабы не твоя бухгалтерия... Ну, не дрожи, не
трону... А вот возьму Елизаветград, - ты мне эту книжку достань.


Однажды в такую же ночь на привале, в степи, между телег появился на
захрапевшем коне молодой казак с накрест опоясанными пулеметными лентами.
"Атаман!" - крикнул он. Спешился и тихо что-то сказал Ангелу.
- За-а-а-пря-гать! - спокойно, но так, что у всех телег было слышно,
скомандовал атаман. И в несколько минут табор свернулся. В телеги покидали
котлы, попоны, бочонки. Впрягли лошадей - без шума. Подвязали колокольцы.
Круг развернулся. И тройки с места рванулись вскачь.
Семен Иванович сидел в тачанке, вцепившись в денежный сундук. Впереди,
с боков, сзади - летели тройки. Под звездами степь казалась седой, без
края. Свистел ветер в ушах. У Семена Ивановича стучали зубы.
Далеко раздались выстрелы. Тройки рассыпались. На полном ходу повернули
к северу. Та-та-та-та-та, - казалось, со всех сторон гулкой дробью
посыпали пулеметы. Атаманцы стреляли стоя, с телег. А тройки снова
повернули к югу. Две тачанки сцепились, опрокинулись. Семен Иванович
увидел, - из беловатой мглы появились всадники невероятной величины.
Казака, державшего вождей, сдунуло с телеги. Другой схватил вожжи и