"Алексей Толстой. Похождения Невзорова, или Ибикус" - читать интересную книгу автора

некоторые завели не только клопов, но и крыс, и _даже тараканов_... Иные
придумали тушить электричество в полночь, зная, что у населения нет
осветительных материалов. И все только и знаете, что прибавляете цены на
все. Стыдно перед союзниками. Клопов, крыс, прусаков и русских тараканов и
тому подобных никому не нужных обитателей уничтожить. Электричество давать
всю ночь. Лично буду осматривать. Сами понимаете. Генерал-майор Талдыкин".
"Завтра пойду к Талдыкину, с ним, видимо, сговориться будет нетрудно",
- подумал Семен Иванович, входя в гостиницу. Опухший от сна Швейцар,
передавая ключ, внимательно вдруг оглянул Невзорова, но ничего не сказал,
сопя ушел под лестницу.
Электрического света, несмотря на угрозы Талдыкина, все же не было в
комнате. Семен Иванович зажег фитилек, плавающий в баночке, в масле. По
столу побежал таракан. "Ишь, ты, рысак", - подумал Семен Иванович и
щелчком сшиб его на пол.
Несомненно, он тут же и навсегда бы забыл таракана и то, как обругал
его рысаком. Но необыкновенная судьба, предсказанная ему на Петербургской
стороне старой цыганкой, не позволила изгладиться из памяти этому
насекомому. С Невзоровым произошло то же, что три века тому назад с
великим Бенвенуто Челлини, который, сидя у очага, увидел в огне пляшущую
саламандру в виде ящерицы и по детскому легкомыслию не обратил на это
внимания, но его отец, старый Челлини, внезапно закатил сыну оглушительную
пощечину, чтобы навсегда пригвоздить к его памяти образ духа огня.
Словом, сшибив таракана, Семен Иванович потел положить шляпу и трость
на комод и увидел, что ящики комода выдвинуты, чемодан раскрыт, вещи и
белье переворочены.
Он подумал: кража! - и кинулся к потайному месту, где лежал мешочек с
золотом. Но мешочек оказался цел. Из вещей ничего не пропало. И самое
удивительное было вот что: на полу валялись вчера только купленные две
банки с сапожным кремом - желтым и черным, крем из них был вывален на
газетный лист.
Семен Иванович бросил газету и крем в умывальное ведро, задвинул все
ящики и некоторое время стоял, пощипывая бородку, пожал плечами раз и
другой... "Обыск несомненно... Но в чем дело?" Затем он подсел у стола к
фитильку и высыпал из мешочка золото. На белую скатерть падал с улицы
водянистый свет фонаря. Пересчитывая золотые, Семен Иванович заметил, что
у него из-за спины на скатерть выдвигается тень головы в шляпе. Он быстро
обернулся. С улицы в окно глядело лицо в очках. Усмехнулось и бесшумно
скрылось.
На следующее утро Невзоров проходил большим двором пассажа, что
напротив Фанкони. Он чувствовал себя неуютно после вчерашней ночи. В
пассаже шатались зуавы в красных штанах, скаля африканские зубы на
одесситок. Престарелые дамы с исплаканными лицами продавали спички.
Пробежал в аршин ростом газетчик, обмотанный мамкиными платками: "Генерал
д'Ансельм решил исполнить свой долг", - кричал он отчаянно. "Кровавый бой
на станции Раздельной, колоссальные потери большевиков". У мануфактурного
магазина два очевидных налетчика в английских шинелях лениво спорили об
ограблении. Кучка спекулянтов волновалась над набухшими почками акации.
Дальше - кавалерийский офицер кричал на пучеглазого кавказца, продающего
кедровые орешки: "Пшел, здесь не разрешено торговать". Но пучеглазый
только ухмылялся. Тогда ловко, как кот, офицер набил ухмыляющуюся морду, и