"Алексей Толстой. Похождения Невзорова, или Ибикус" - читать интересную книгу автора

Через несколько минут, на углу Дерибасовской, вчерашний продавец
каракуля подошел к Семену Ивановичу и предложил пойти в порт, посмотреть
товар. Поехали на извозчике. У одного из железных пакгаузов разыскали
сторожа, дали ему сто карбованцев, и он разрешил осмотреть пакгауз. Среди
огромных кип сукна, холста, кожи, консервов отыскали три, обитые цинком,
ящика со шкурками.
- Позвольте, кому же все-таки принадлежит товар? - спросил Невзоров. -
По всей видимости, этот каракуль - казенный.
У продавца между бородой и усами обозначилось огромное количество врозь
торчащих зубов. Оттеснив Невзорова от сторожа, он зашептал:
- Что значит - товар казенный? На нем написано, что он - казенный? Это
персидский каракуль, вырезанный из живых овец, - чем же он казенный? Дайте
сторожу еще двести карбованцев и дайте чиновнику тысячу карбованцев, -
тогда уже сам бог не скажет, что каракуль казенный.
- Сто карбованцев шкурка?
- Ой, что вы говорите! Я сам плачу сто десять карбованцев, - чтобы мне
так жить!
Наконец сторговались за полтораста. Невзоров дал задаток, велел товар
принести в гостиницу. Теперь нужно было наивозможно скорее получить
заграничный паспорт и - бежать.
Весь остаток дня Семен Иванович провел у Фанкони, нащупывая в беседах с
особо тертыми личностями ходы к высшим властям. Выяснилось, что, не в
пример прошлым временам, действовать нужно смело, честно и отчетливо: идти
прямо в канцелярию управляющего краем, обратиться к начальнику канцелярии,
генералу фон-дер-Брудеру, просто и молча положить ему на стол, под
промокашку, двадцать пять английских фунтов, затем поздороваться за руку и
разговаривать. Если по смыслу разговора сумма под промокашкой окажется
мала, то фон-дер-Брудер на прощанье руки не подаст, тогда назавтра опять
нужно положить двадцать пять фунтов под промокашку.
Возвращаясь домой, Семен Иванович на свободе предался размышлениям о
лице в голубых очках и о таинственной связи его с сапожным кремом, - но
тут в голове начался такой беспорядок, что он махнул рукой: чушь,
мнительность, воображение... Семен Иванович, как это уже давно выяснил
себе читатель, был человек мечтательный и легкомысленный и, как все
мечтательные и легкомысленные люди, близоруко шел навстречу опасности.
И на этот раз опасность, страшнее предыдущих, смертельная и
неожиданная, ждала его у ворот гостиницы.


Тою же ночью на окраине города, по темному и пустынному Куликову полю,
шли двое, разговаривали вполголоса:
- Ты что же - прямо сейчас в Испанию?
- Наш центр в Мадриде. Там - проверка мандата.
- Не понимаю тебя, Саша... Все это - ужасно глупо, романтика какая-то.
- Э, просто тебе завидно. Через две недели, подумай: Средиземное море,
Архипелаг, роскошные страны, наслаждение.
Разговаривающие остановились спиной к ветру, зажгли спичку. Огонек
осветил бритое бабье лицо с трубкой и другое лицо - смуглое, юношеское,