"Л.Н.Толстой. Война и мир. Том 4" - читать интересную книгу автора

И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши,
им составленной:
- L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, - сказал Билибин, -
drapeaux amis et йgarйs qu'il a trouvй hors de la route, 6 - докончил
Билибин, распуская кожу.
- Charmant, charmant, 7 - сказал князь Василий.
- C'est la route de Varsovie peut-кtre, 8 - громко и неожиданно
сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он
хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался
вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили
сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз
замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень
остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на
язык. "Может, выйдет очень хорошо, - думал он, - а ежели не выйдет, они
там сумеют это устроить". Действительно, в то время как воцарилось
неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого
ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем
Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и
рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
- Всемилостивейший государь император! - строго провозгласил князь
Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать
что-нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. - "Первопрестольный
град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, - вдруг ударил он на
слове своего, - яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь
возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в
восторге: "Осанна, благословен грядый!" - Князь Василий плачущим голосом
произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо,
робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом
повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: "Пусть дерзкий и
наглый Голиаф..." - прошептала она.
Князь Василий продолжал:
- "Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях
России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида,
сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного
Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему
императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют
мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам
молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания
вашего величества".
- Quelle force! Quel style! 9 - послышались похвалы чтецу и
сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще
говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе
сражения, которое на днях должно было быть дано.
- Vous verrez, 10 - сказала Анна Павловна, - что завтра, в день
рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.

II.

Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день,