"Лев Николаевич Толстой. О присоединении Боснии и Герцеговины к Австрии" - читать интересную книгу автора

справедливо, если бы, жертвуя своим телесным благом, человек не получал бы
без сравнения больше блага. Любя и действуя для блага других, человек
доставляет себе наибольшее благо.
Патриотизм, в самом простом, ясном и несомненном значении своем, есть не
что иное для правителей, как орудие для достижения властолюбивых и корыстных
целей, а для управляемых - отречение от человеческого достоинства, разума,
совести и рабское подчинение себя тем, кто во власти. Так оно и
проповедуется везде, где проповедуется патриотизм. Патриотизм есть рабство.
Патриотизм мог быть добродетелью в древнем мире, когда он требовал от
человека служения высшему доступному человеку того времени идеалу отечества.
Но как же может быть патриотизм добродетелью в наше время, когда он требует
от людей прямо противоположного тому, что составляет идеал не только нашей
религии, утвердившегося общественного мнения, - не признания равенства и
братства всех людей, а признание одного государства и народности
преобладающими над всеми остальными.
Если у меня спрашивают совета, что делать? спрашивает ли совета индус, как
бороться с Англией, серб, как бороться с Австрией, персиянин или русский
человек, как бороться с своим персидским, русским насильническим
правительством, я отвечаю одно (и не могу не верить, что это одно
спасительно всегда и для всех). Отвечаю одно: освобождаться всеми силами от
губительного суеверия патриотизма, государства и сознать каждому человеку
свое человеческое достоинство, не допускающее отступления от закона любви и
потому не допускающее ни господства, ни рабства и требующее не делания
чего-нибудь особенного, а только прекращения делания того, что поддерживает
то зло, от которого страдают люди.
Что делать боснякам, герцеговинцам, индусам, сербам, русским, шведам, всем
одуренным, потерявшим свое человеческое достоинство народам? Всем одно и
одно: то самое, что сказала сербская женщина сыну: жить по закону божескому,
а не по закону человеческому.
И как легко и просто и возможно это дело для всех людей, - неразвращенных
еще тем, что называется политикой, наукой и сознанием. К счастью, сознание
большинства, особенно среди славянских народов, не извращено еще, и
большинство простых, рабочих людей еще "не достаточно учены, чтобы
рассуждать превратно" (Монтень), еще могут понять ту простую, столь близкую
сердцу человечества истину о том, что в каждом человеке живет одно и то же
духовное начало и что поэтому не может человек подчиняться воле другого
человека или других людей, как бы они ни называли себя: императорами,
скупщинами, палачами, парламентами, полицейскими участками и т. п.
Подчиняться человек может только одному тому высшему закону любви, который
дает высшее благо как каждому отдельному человеку, так и всему человечеству.
Только сознание людьми в себе высшего духовного начала и вытекающее из него
сознание своего истинного человеческого достоинства может освободить и
освободит людей от порабощения одних другими. И сознание это уже живет в
человечестве и всякую минуту готово проявиться.

5 ноября 1908 г. Ясная Поляна



КОММЕНТАРИИ