"Татьяна Толстая. Надежда и опора (Сердца горестные заметы-1)" - читать интересную книгу автора

Таким образом, "премиксы" - это не какие-нибудь "премированные комиксы", а
попросту "готовые смеси". Так знаю я эти готовые смеси, чего на них смотреть!
Ссыпали в чан порошки, размешали деревянной палкой, распудрили по коробкам,
налепили на каждую розовый блин - личико чужого, нелюбимого младенца, - и на
выставку. Делов-то. Зато - "премикс", не хухры-мухры.
Что же касается "микронутриентов", то, пользуясь тем же методом обратного
перевода в англолатынь, можно вычислить, что это "микропитательные вещества",
типа. (Пардон: для пуристов в белых ризах улучшу стиль: "нечто вроде
"мелкопитательных веществ". Но так скучнее.) Слово "микро" традиционно не
переводится на русский с греческого, хотя интернетовские остроумцы и переводят
слово Microsoft как "мелкомягкий", нам на радость. (А по-сербски, например,
мороженое - "сладолед". Уже по одной этой причине следует строго воздержаться
от бомбардировок.) "Макронутриенты" же представляются внутреннему взору
исключительно в виде бараньей ноги, обложенной запеченной картошкой.
Процесс обратного перевода - положи назад, откуда брал, а теперь скажи
своими словами - работает, конечно, не всегда. Так, листая популярную книгу об
архитектуре Петербурга, я обнаружила в ней фотографию собственного родимого
дома и, опомнившись от радости, поинтересовалась, чем же это мы такие
выдающиеся. "В этом доме каждый руст накован бучардой и скарпелью", - пояснили
составители. А, ну да. Ясно.
Вопрос о том, обогащают ли иноязычные заимствования родную речь, решается
не теоретически, а практически. Если загадочное приглашение на выставку можно
расшифровать, не вставая с места, то, стало быть, употребленные в нем
иностранные слова - мусор. Ленивые и нерадивые решили: а пущай народ читает
нашу клинопись, не баре, перетопчутся. Бучарда же со скарпелью заставляют вас
оторвать задницу от стула, полистать словари и поинтересоваться, что это и кто
это. И выяснить, что это, например, не персонажи провансальских сказок
("Белокурая Скарпель и ее верная Бучарда") и не фамилии строителей (Мыкола
Бучарда и Яан Скарпель), а такие особые инструменты. Когда вы наковываете
руст, то бучарда делает тык-тык-тык, а скарпель - тяп-тяп-тяп. Подробности - в
специальной литературе.

Как-то раз, в начале перестройки, ваш автор сидел (сидела) в своем
замоскворецком полуподвале, укрывшись за кружевными занавесочками от нужд
многострадального народа, и пил (пила) чай с баранками (пока не отняли) в
полном соответствии с духом местности (genius loci). Зима лежала вокруг дома
пышными купеческими сугробами. Смеркалось: отблеск румяной зари, говоря
тургеневским слогом, лег на голубоватые всхолмья январского снега.
Замоскворецкие галки сели на купола, на те места, где во времена Временного
правительства стояли постоянные кресты. В дверь забарабанили (звонок у вашего
автора не работал). В зиянии отвалившейся двери предстал странный человек. На
голове у него была новенькая погранично-китайская ушанка со спущенными ушами,
с антикварно-красноармейской звездочкой во лбу. В проемах между ушами
проглядывало смугло-иудейское лицо из серии выехавших в 1972 году от греха
подальше. Одет пришелец был в черное пальто с подкладными ватными плечами, -
такие продавались в комиссионке на Дорогомиловском рынке, три рубля штука:
магазины затоварились ими еще в начале пятидесятых. Пальто было застегнуто на
одну пуговицу ниже пупа; за пазухой виднелась беспошлинная бутыль с виски
"Джонни Уокер" - пластмассовая, удобно изогнутая по форме мужской груди;
пальто доходило до полу, но при ходьбе приоткрывало шнурованные до колен