"В.И.Толстых. Сократ и мы. Разные очерки на одну и ту же тему " - читать интересную книгу автора

причем морали не пассивной, созерцательной, которая мирится с существующим
злом, а активной, которая стремится проявить себя на деле и ставит своей
задачей уменьшение неправды, зла и страдания.
По-своему эту же мысль о неразрывном единстве науки и морали выразил А.
Эйнштейн.
Наука и мораль, по его мнению, связаны между собой как сущее с должным,
оставаясь при этом относительно самостоятельными и независимыми сферами
жизни. Их взаимообусловленность состоит в том, что динамика пауки зависит
от общественных и моральных мотивов, которыми она руководствуется, а
реализация морали и общественных идеалов в немалой степени - от науки. Так
было всегда - во времена Эпикура, в XIX веке, так обстоит дело и сейчас
[Подробнее об этом см.: Кузнецов Б Г. Эйнштейн.
Жизнь, смерть, бессмертие, с. 331-333. 613.]. Связь эта, подчеркнем еще
раз, двусторонняя, обоюдная. Наука не может отрешиться, освободиться от
морали не только при реализации своих достижений и открытий, поскольку эта
реализация может быть как в интересах человека, так и во зло ему. Вообще,
как только мы выходим за рамки собственно "физического", "химического",
"биологического", "математического" и т. д. содержания научных
представлений, то есть касаемся социально-исторических и психологических
условий и факторов развития науки, шагу нельзя ступить без морали, без
учета ее норм и требований. Поэтому связь науки с моральными запросами
человечества носит многоаспектный и более глубокий (точнее сказать -
глубинный)
характер, чем обычно принято считать.
Те, кто настаивает на безразличии пауки к сфере нравственности,
преувеличивает ео автономию и свободу, ссылаются обычно на то, что у пауки
нет иной цели, кроме поиска истины.
Ученый, согласно этому взгляду, начинается там, где кончается человек,
с его страстями, стремлениями и побуждениями. Кажется, справедливо, что
наука есть дело абсолютно объективное и, стало быть, она беспристрастна с
моральной или политической точки зрения. Однако, при всей своей
беспристрастности, наука не может не служить обществу, не зависеть от
него. Желают ли этого ученью или нет, наука всегда выступает фактором и
орудием общественного развития. Представление о гениальных
ученых-одиночках, за письменным столом или в тиши лабораторий определяющих
судьбы науки, безнадежно устарело и теперь выглядит анахронизмом. Поэтому
нельзя согласиться с теми, кто признаком особой честности и научной
объективности считает разграничение областей науки и жизни. Познание есть
путь исканий, и многое здесь зависит от характера, воли, личности ученого.
Постижение истины чаще всего сопряжено с переоценкой утвердившихся мнений,
пересмотром привычных, традиционных представлений и поэтому прямо или
косвенно ставит исследователя перед серьезными нравственными вопросами, а
нередко требует и морального подвига.
Советский математик, академик П. С. Александров, отмечая все
возрастающую ответственность людей науки перед человечеством, вспоминает
известные строки поэта: гений и злодейство - две вещи несовместные.
Забвение этой ответственности, замечает он, как правило, опирается на
принцип, которым руководствовался хорошо известный всем литературный герой
Том Сойер: совесть занимает почти все внутренности, а толку от нее ни на
грош [См.: Литературная газета, 10/57, 25 января.].