"В.И.Толстых. Сократ и мы. Разные очерки на одну и ту же тему " - читать интересную книгу автора

и отношение к ней как широких кругов общественности, народа, так и самих
ученых. Наука перестала быть "личным делом" ученого. Она входит теперь в
доходы и расходы всего общества.
Наука неслышно и невидимо переходит в технику, непосредственно в
производство, меняет повседневный быт людей, занимает лидирующее положение
в иерархии общественного сознания. От успехов науки и техники в немалой
степени зависит прогресс человеческой цивилизации, благосостояние и
культурный рост людей. Но бесспорно и другое. Современная наука,
развивающаяся под очевидным воздействием внутренних (общественного строя,
уровня развития материального и духовного производства и т. д.) и внешних
(международной политики государства, состояния взаимоотношений с другими
странами мира и т. д.) факторов, превратилась в силу, с которой вынуждены
считаться все, ибо великие научные открытия и изобретения могут быть
использованы в антигуманных военных целях. И не удивительно, что все
большее число людей начинает задумываться над вопросами, ранее
составлявшими привилегию лишь узкого круга профессионалов-философов. В чем
состоит гуманистическая миссия науки, каково ее отношение к благу и
счастью человека? Способно ли общество справиться с вызванными ею к жизни
материальными и духовными силами? "Управляема" ли наука и возможен ли
контроль за использованием научных достижений? [См.: Наука и
нравственность. М., 1971, с. 11.]
Ученых эти вопросы тревожат не в меньшей мере, чем остальное
человечество. И они задают их, нередко в драматической форме. Так,
французский ученый, один из руководителей Международного союза охраны
природы, Жан Дорст сравнивает современную цивилизацию с неуправляемым
поездом, в котором мчатся люди, не имея возможности из него выйти. Они не
знают, куда они мчатся и что их ожидает впереди - величайшее
благосостояние или катастрофа [Дорст Ж. До того как умрет природа. М.,
1968 с. 14 - 15.].
Быть ли живу человечеству и будет ли сохранена цивилизация - это
зависит в конечном счете не от науки, точнее, не только от науки.
Как правило, проблемы, адресуемые (а иногда и приписыпаемые) науке и
объясняемые ее активным вторжением в жизнь людей, имеют под собой глубокие
социальные корни и требуют коренных общественных преобразований.
Это принципиальное положение никак нельзя обходить, забывать или
затушевывать при выяснении связи науки и морали.
Еще на рубеже века французский ученый, одни из творцов синтетической
химии, М. Бертло выразил крайнюю точку зрения в оценке моральной силы
науки, считая ее единственно способной составить прочную опору
человеческой личности и создать общество будущего.
В книге, озаглавленной "Наука и нравственность", он выражает искреннюю
веру в то, что всеобщее торжество науки обеспечит человечеству наибольшую
сумму счастья и нравственности. К. А. Тимирязев в предисловии к русскому
изданию этой книги решительно поддержал французского коллегу: "Наука в
своем непрерывном поступательном движении обогащала человечество
материально и нравственно, так как в конце концов успех в том и другом
направлении идет рука об руку с ростом знаний, не говоря уже о том, что
успех нравственности порото находится в прямой зависимости от успехов
материальных" [Бертло М. Наука и нравственность. М., 1898, с. 11]. К. А.
Тимирязев рассматривал науку как орудие осуществления в жизни морали,