"Брайан Толуэлл. Неподвластный богам ("Конан") " - читать интересную книгу автора

сжимать меч. В кровавом тумане Конан увидел, как неумолимо надвигается на
него раненый монстр. Лишенный передней лапы, тигр не мог прыгать, но
огромная клыкастая башка бестии с налитыми кровью глазами и пастью, где
легко исчезал человек, стремительно приближалась. Собрав в кулак всю свою
волю, варвар вскочил и размахнулся, собираясь снести мечом голову чудовища.
Но движения человека, хотя бы им был сам Конан, после тяжелого удара скалой
не могли оставаться столь же точными и уверенными. Меч прошел по щеке
монстра, зверь проворно схватил его клыками-кинжалами, стараясь сломать. Но
сталь была крепка, и тогда тигр резко рванул меч на себя. Чтобы не угодить в
пасть монстра, Конан вынужден был отпустить верное оружие. Торжествующе
взвыв, тигр отбросил меч в сторону.
Оставался еще кинжал, добрый стигийский кинжал. Разумеется, им нельзя
было отсечь голову. Равно не было и смысла целить в сердце - кто мог знать,
где у этой твари сердце и есть ля оно вообще? Нет, Конан решил запустить
кинжал, словно копье, в красный глаз тигра. Была надежда, что, лишившись
глаза, зверь если не подохнет, то потеряет ориентацию и пропустит человека
вперед - туда, где земля, разрываемая голубым лучом, тряслась и стонала.
Конан знал, что у некоторых адских тварей оба глаза - единое целое;
лишившись одного, такие твари лишались зрения вообще. На это и была надежда.
Киммериец метнул кинжал. О, так сражаться мог только он! Острый
стигийский кинжал по рукоятку вошел в левый глаз чудовища. Глаз потек.
Корчась от я, зверь, забыв, что из передних лап у него осталась только одна,
попытался ею достать до пораженного глаза и, естественно, повалился ниц. То
был удобный момент, чтобы обогнуть зверя. Конан прыгнул, собираясь
проскочить мимо чудовища. Однако, на его беду, новый толчок столь резко
сместил земную твердь, что варвар опустился вовсе не там, где нужно было. Он
упал возле самой пасти чудовища. Забыв о глазе, сурийский тигр разинул
пасть. Киммериец находился от зверя как раз на расстоянии удара
клыком-кинжалом. Отступать было некуда - как назло, он попал в каменную
нишу.
Конан в отчаянии взревел. То ли инстинкт, то ли наитие повело его руку
в карман накидки - туда, где, ожидая своего часа, лежал Ромб Яхкунга.
Схватив белый кристалл, Конан подпрыгнул и резко всадил его в башку
чудовища. И тогда произошло чудо.
Какая-то странная световая волна, облачко белого и пульсирующего газа,
отделилась от головы тигра и втянулась в маленький Ромб. Монстр затих.
Постояв около зверя еще с полминуты и убедившись, что он мертв, Конан
осторожно извлек белый кристалл из вмятины, которую тот проделал в башке
монстра. Удивительно, но крови не было ни в месте удара, ни на самом
кристалле. Конан внимательно осмотрел Ромб. Штука переливалась
ослепительными зеленоватыми блестками, словно драгоценный изумруд; внутри
кристалла что-то пульсировало. Конан громко выругался.
Он понял, что произошло. Конечно, понял приблизительно, но и этого
понимания было достаточно, чтобы осознать: защищаясь от монстра, он погубил
свою надежду: Конан вспомнил наставления Хъяхъи: "Ромб Яхкунга - это
темница. Душа, попав в Ромб Яхкунга, не вырвется обратно". По-видимому,
кристалл и втянул в себя душу сурийского тигра, или жизненную силу, или
что-то иное, что давало монстру жизнь, - варвар не разбирался в этих
тонкостях. Потеряв это "что-то", чудовище лишилось жизни. Теперь жизнь зверя
пульсирует в маленьком белом кристалле. Это означает, что Ромб Яхкунга уже