"Брайан Толуэлл. Неподвластный богам ("Конан") " - читать интересную книгу автора

облачка, обнажив полную, испещренную шрамами и пятнами, подобную древней
золотой монете, сверкающую луну. Туманный свет луны равномерно застилал
пугающе-однообразную равнину, на которой не было ничего, кроме истинного ее
властелина - этого всепроникающего ветра, возникшего словно из самых глубин
мрака. Прекрасное звездное небо волшебным куполом нависало над
потрескавшимся панцирем степи, и казалось, что ветер щекочет небесный свод,
так что звезды переливаются на нем подобно серебряным чешуйкам на теле
исполинского сказочного дракона, вперившего свой неподвижный лунный глаз в
эту пустую, никчемную и бесконечно грешную землю...
Вот уже несколько часов тусклый лунный глаз задумчиво прослеживал путь
трех высоких, крепко сложенных мужчин: не безумны ли они, бросившие вызов
этому великому, леденящему душу мраку?... Жестокий ветер рвал широкие
темно-синие плащи путников, дико завывал у самых ушей, едва скрытых
капюшонами, но все его усилия пробудить у странников человеческие чувства
были тщетны. Люди шли, и перед их мрачной решимостью одинаково отступали и
ветер, и тьма, и даже лунный глаз, будто покорясь их безумной несокрушимой
воле, старательно освещал загадочной троице дорогу.
Не менее странным был и скарб одиноких ночных путешественников. Он
размещался на небольшой четырехколесной повозке, которую люди, поочередно
сменяя друг друга, настойчиво катили вперед. Усилия, прикладываемые ими,
явственно свидетельствовали о достаточной тяжести груза. Тщательно укрытый
несколькими слоями черного шелка, груз этот словно сросся с повозкой. Все
тот же безжалостный ветер силился сбросить черные покрывала, чтобы лунный
глаз хотя бы разок смог взглянуть на тайный скарб безумцев, но и это ему не
удавалось. Напротив, казалось, здоровенный сундук - сундук ли? - как будто
притягивал свои черные одежды, видно, стесняясь показать себя всевидящей
луне. Или; может быть, желая выждать время, чтобы предстать перед миром в
новом, могущественном обличие...
А люди все шли и шли, и повозка поскрипывала в такт их тяжелым шагам.
Отчаявшись устрашить путников и потеряв всякую надежду раскрыть их тайну,
хмурая луна готовилась отбыть в последний путь, чтобы завтра вновь захватить
власть над этой бескрайней равниной. Впрочем, нет. Равнина не была
бескрайней: на востоке и юге ее ограничивали острые, подобные выставленным
для устрашения пришельцев каменным клинкам, высокие скалы. То были первые
стражи великих Карпатских гор, естественной границы Запада и Востока
обширных хайборийских земель. Протянувпшсь на тысячу миль с северо-востока
на юго-запад, Карпашские горы разделяли владения Коринфии и Заморы, Кофа и
Офира, и кое-где, близ места слияния Хорота и Красной реки, подбирались к
землям Аквилонии, богатейшей державы Запада.
Степь, по которой шествовали загадочные странники, представляла собой
едва ли не самую заброшенную часть коринфских земель. Здесь не было лесов,
рек, только голые, потрескавшиеся солончаки. Если люди когда и жили здесь,
то очень давно, в бесконечно далекие, доисторические времена, и следов их
пребывания древняя степь не сохранила. Здесь, на краю этой степи, горы были
особенно неприветливы, и бесчисленные караванные тропы обходили их стороной.
Легенды гласили, что места эти прокляты, и в здешних горах рисковали
селиться лишь прозревшие волю богов бесстрашные горные орлы.
Между тем люди шли, не оглядываясь и не сверяясь с картой, как будто к
себе домой. Троица неумолимо приближалась к черным скалам, в зловещей вышине
помеченным ледяными шапками, и с каждым шагом движения людей становились все