"Николай Томан. Просчет мистера Бергоффа ("Вокруг света", 1950, № 1, 2)" - читать интересную книгу автора

переводом на новую работу.
- Вы не унывайте, Василий Иванович, - говорила она, стараясь ободрить
его, - не жалейте, что на предложение мое согласились. Большим, интересным
делом будете у нас заниматься.
Но Нечаев не нуждался в утешении. Он был одним из тех людей, которые,
однажды приняв какое-нибудь решение, уже не раздумывают долго о том,
правильно ли они поступили.
Теперь он думал только о пустыне, в которой придется вести службу
погоды, и ему уже казалось, что работа будет необычайно увлекательной.
Ведь если север с его ледяными полями именуют кухней погоды, то и пустыни
с их перегретыми солнцем песчаными пространствами тоже не могут не
повлиять на метеорологические явления. И кто знает, может быть, ему,
молодому метеорологу Василию Нечаеву, выпадет счастье открыть что-нибудь
новое в секретах погоды, которые, как известно, далеко еще не все
разгаданы. Нет, он ничуть не жалел, что согласился поехать в пустыню.
- Да вы меня не агитируйте больше, Галина Сергеевна, - улыбаясь, сказал
Нечаев, слегка коснувшись руки Сугробовой. - Позвольте лучше снять мою
походную куртку. Жарковато тут у вас.
- Боюсь, что ваше флотское обмундирование не очень будет гармонировать
с фоном нашей полупустыни, - пошутила Галина.
- Оно мне очень дорого, Галина Сергеевна, - серьезно ответил Нечаев, -
в нем я любое пекло выдержу, а что касается вашей пустыни, то я уже горю
нетерпением познакомиться с ее романтикой.
- Смотря о какой романтике вы мечтаете, Василий Иванович, - усмехнулась
Галина. - Если о самумах, песчаных штормах и прочей экзотике, то всего
этого уже нет.
- То, что нет самумов, я и сам знаю, - заметил Нечаев, - но неужели нет
и барханов?
- Не только барханов, Василий Иванович, но и обнаженных песков почти
нигде вы теперь не увидите. Да вот взгляните-ка вокруг.
Галина отняла руку от руля и указала вперед. За ветровым стеклом машины
распростерлась до самого горизонта ровная местность, покрытая зелеными,
желтыми и бурыми пятнами.
- Этот пестрый ковер вокруг - степная растительность.
- А под ней пески?
- Да, те самые пески, которые собирались когда-то в барханы, засыпали
водоемы и реки, наступали некогда на целые поселки, угрожали Волге...
Вглядитесь, растительность эта не скудна! Много лет назад был тут посеян
песчаный овес, а теперь растут и кумарчик, и май-камбак, и кара-камбак, и
люцерна, и многие другие травы. И ведь все это, в основном, дело рук
человека. Советские люди сеяли все эти травы, чтобы закрепить пески,
получить пастбища для скота, создать с помощью многолетних трав
структурную почву, сделать возможным земледелие Они ехали степью, самой
молодой степью в Советском Союзе, и им все чаше попадались бахчи и посевы
под защитой молодых лесных полос, посадки вокруг искусственных прудов,
стада овец на пастбищах.
- Трудно даже поверить, что тут были пески когда-то! - воскликнул
Нечаев, удивленно покачивая головой.
- Это "когда-то" было всего несколько лет назад, - засмеялась Галина.
- А что это там? - спросил Нечаев, слегка приподнимаясь с сиденья. -