"Николай Владимирович Томан. Если даже придется погибнуть (Приключенческая повесть) " - читать интересную книгу автора

- Зато ты сорвался как угорелый. Как же ты все-таки с ними один?
- Может быть, и не очень деликатно, но дал им понять, что с
дружинниками не шутят. Теперь-то могу я наконец пойти домой?
- Ты давно уже мог.
- Это Серегин мог! - снова вспыхивает Анатолий. - А я не мог... Ну да
ладно, будь здорова!
- А ты не изувечил их, Толя? - встревоженно хватает его за руку
Валентина. - Ты ведь когда разгорячишься...
- Что значит разгорячишься? Я, если хочешь знать, был разъярен! Эта
сволочь на прохожих с бутылками, как с гранатами. Один из них и меня тоже
поллитровкой по голове... Вот ему-то я и заехал по всем правилам
профессионального бокса.
- Они действительно юнцы?
- Двое - пожалуй. А третий, тот, что бутылкой меня, далеко не юнец. И,
между прочим, пригрозил: "Погоди, милицейский холуй, мы с Тузом с тобой еще
посчитаемся". Припоминается мне, что кличку эту - "Туз" - я уже слышал
где-то...
- Так ведь это кличка бандита, бежавшего из исправительно-трудовой
колонии особого режима! Забыл разве, что нам о нем рассказывала инспектор
уголовного розыска Татьяна Петровна Грунина?
- Видно, все-таки как следует огрели меня бутылкой - совсем память
отшибло, - смеется Анатолий, ощупывая голову руками. - Выходит, что этот Туз
где-то тут, в нашем районе?
- Нам потому и рассказали о нем... А тебе нужно бы к врачу. Дай-ка я
посмотрю, что там у тебя такое...
- Э, да ничего серьезного! - отмахивается от Валентины Анатолий. - Я
успел присесть, и бутылка лишь задела меня слегка. Даже шишки пока нет...
Ну, я пошел! Будь здорова!
В голове Анатолия, однако, все еще шумит от удара, и шишка уже
нащупывается. Но сильнее боли возмущение скотским поведением одуревших от
водки парней. Они озверело бросались на прохожих, как же было их не
проучить? И он проучил. Да и можно ли было по-другому, если он один, а их
трое? К тому же у того, которого он сбил с ног, была, видимо, финка, только
он не успел ею воспользоваться...
Анатолий, правда, попытался было вразумить пьяных парней словами,
призвать к порядку, почти не сомневаясь, однако, что все это явно впустую,
но так полагалось, и он не хотел отступать от правила.
А вот Олег Рудаков нашел бы, пожалуй, способ, как обойтись без драки.
Он спокойнее, рассудительнее, у него железная система, которая держит его,
как корсет...
О том, что жестко продуманная система поведения и строгое следование
этой системе держат человека в равновесии, как корсет дряблое тело, Анатолий
узнал из книги учителя одной из ленинградских вечерних школ Владимира
Ярмачева "Время нашей зрелости". Он взял ее у Олега на несколько дней и
выписал понравившиеся ему мысли.
"Мне нужны были правила, - писал в своей книге учитель русского языка и
литературы, - они держали меня, как корсет. Нарушая их, я страдал".
Наверное, страдает и Олег Рудаков, нарушая свою систему поведения.
Пригодился бы и ему, Ямщикову, такой корсет для обуздания своего
темперамента, но по душе ему пришлось не столько это сравнение, сколько