"Николай Владимирович Томан. Воскрешение из мертвых (Приключенческая повесть) " - читать интересную книгу автора

Бог и в современном католицизме оставался высшим существом, но на
Втором Ватиканском соборе сущность его во многом отличалась от сущности бога
Первого собора. Образ бога современной католической церковью максимально
гуманизирован и даже, пожалуй, демократизирован, доступен всем людям без
посредничества церкви. Если раньше в их догме главным было служение человека
богу, то теперь предполагалось служение бога человеку.
Не от хорошей жизни пришлось высшим церковным иерархам - кардиналам и
епископам - так демократизировать всевышнего. Перед ними возникла тревожная
перспектива не только "религии без бога", но и "мира без бога и церкви", а
это для них куда опаснее.
В одной из католических энциклик Второго собора так прямо и сказано:
"Различные и все более многочисленные группы отходят от религии. Отказ от
бога и религии не касается ныне, как это было в прошлые времена, лишь
отдельных индивидов".
Появился и новый термин - "дехристианизация". Она охватила широкие слои
населения даже в таких странах, как Франция, Италия и Испания, где
католическая церковь обладала наибольшим влиянием. Революционный дух
двадцатого века, научно-техническая революция и материалистическая философия
властно вторгались в сознание людей, подвергали сомнению религиозные догмы,
сокрушали веру во всевышнего.
Со всем этим церковь не могла уже не считаться. Она понимала, что бог
не может в теперешних социальных условиях "воображаться с атрибутами
господствующего класса". Чтобы не допустить разрыва между религиозными
устремлениями народа и тем образом бога, который на протяжении многих веков
предлагался духовенством, требовалось допустить непосредственную связь бога
с народом, "дружеский и братский диалог". Значит, и язык книг, в которых бог
выражает себя, не должен быть высокомерным и далеким от забот и надежд
большинства верующих.
Непонятные обряды и речи бога на недоступной простому народу латыни не
воспринимаются больше как знаки высшего величия таинств, ключ от которых
находится у церковнослужителей. Все это, по мнению самих же прелатов, имеет
лишь "отталкивающий эффект".
Тексты документов собора пишутся теперь не прежним сухим, безличным,
административным тоном. Они изобилуют библейскими образами и делают бога
доступным всем. Его откровения не представляются больше даром надменных
небес людям. Христос ныне предстает перед людьми как их брат и считает чуть
ли не за честь для себя стать "человеком, посланным к людям".
На Втором Ватиканском соборе все подверглось пересмотру, в том числе и
священная история. Многие участники собора, носящие пышные средневековые
титулы монсеньеров, вынуждены были признать мифический характер священного
писания и настаивали на необходимости обстоятельного пересмотра Евангелия и
Библии, чтобы не смущать больше верующих, "не скандализировать
интеллигенцию, не ставить католическую веру в смешное положение и не
заводить в тупик католических священников".
- Не позавидуешь святым отцам, - посмеивается Андрей, закрывая книгу
Антуана Казановы.
Решив сделать перерыв, Андрей берет со стола свежие газеты и, развернув
одну из них, обнаруживает в ней конверт с адресом, написанным размашистым
почерком деда. Давно уже не получал он писем от Дионисия Дорофеевича.
Интересно, что нового у деда, здоров ли?