"Николай Томан. Исчезновение Дмитрия Астрова" - читать интересную книгу автора

Только когда солнце совсем скрылось за горами, потускнели, потухли и
параболоидные отражатели. В них не стало уже того блеска, того ослепительного
сияния, которое делало их величественными. Теперь это были самые обыкновенные
зеркала, огромные, правда, но ни чем не примечательные. В их вогнутой
поверхности причудливо отражались только горы, резко очерченные лучами
зашедшего за них солнца, да пурпурные облака вечернего неба.

Я очень устал за день, мне хотелось есть, но, вспомнив, что еще не виделся
сегодня с Дмитрием, решил прежде зайти к нему.

Домик Астрова, такой же маленький, как и мой, был метрах в двухстах от
моей параболоидной установки. Я хорошо видел отсюда его открытые настежь
двери, распахнутое окно.

- Митя! - окликнул я Астрова, подойдя к окну.

Никто не отозвался. Я вошел в домик и на пороге комнаты, в которой Дмитрий
работал, споткнулся об опрокинутый стул. На столе была разлита тушь, на полу
валялся какой-то иностранный журнал и еще какие-то бумаги. Дмитрия в комнате
не было. Я пошел во вторую, где он отдыхал обыкновенно, но и там его не
оказалось.

Я разыскал помощника Астрова, молодого, недавно прибывшего к нам техника
Караулова.

- Астрова сегодня видели? - спросил я.

- Видел, - ответил техник. - Мы завтракали вместе. У него был очень
усталый вид. Похоже было, что всю ночь не спал.

- Говорили с ним о чем-нибудь?

- Сами знаете, какой он разговорчивый, - усмехнулся Караулов. - Больше
молчали, конечно. Только к концу завтрака он спросил меня о мощности вашей
параболоидной установки.

- В какое время это было?

- Часов в десять или одиннадцать утра.

Комендант базы, Иван Иванович Бобриков, запрягавший вчера лошадь Астрову,
заметил, что Дмитрий ездил куда-то далеко. Но куда он ездил, Бобриков не знал,
так как Астров на вопрос его ответил уклончиво.

Все это не на шутку обеспокоило меня. Я забыл о своей усталости и поспешил
к Сарычеву.

Было уже темно. В квартире Антона Кирилловича горел свет. Он писал что-то
за своим огромным письменным столом. Через окно мне было видно сухое узкое