"Николай Владимирович Томан. На прифронтовой станции " - читать интересную книгу автора

тяжеловесников? Должен вам сообщить к тому же, что и моя кондукторская
бригада аккуратно посещает лекторий Доронина.
Сказав это, главный кондуктор поднялся с места и, держась за
металлическую, скобу, высунулся с площадки. Поезд снова шел теперь по
закруглению, и весь состав его был на виду.
- Ну, а вы-то почему лекторием машинистов так интересуетесь? - не без
удивления спросил Булавин, когда главный кондуктор вернулся на свое место.
- А потому, видите ли, что прямая у нас, у кондукторских бригад, связь
с паровозниками, - убежденно заявил Сотников. - Стоит мне или, скажем,
хвостовому кондуктору недосмотреть за составом - и сразу вся успешная работа
машиниста пойдет насмарку. Поезд из-за неисправности любого вагона придется
остановить на ближайшей станции, а то и вовсе в пути. Вот и прощай тогда
график!
Помолчав немного, настороженно прислушиваясь к паровозному свисту,
Никандр Филимонович продолжал свои рассуждения:
- Ну, а наша кондукторская бригада от паровозной зависит ещё больше.
Разве можем мы в связи с этим не интересоваться, каким образом собираются
машинисты водить скоростные тяжеловесные поезда? Вот и ходим в их лекторий.
И можете не сомневаться: хорошо теперь знаем, где Сергей Доронин думает
разгон поезду дать, где придержать его.
- Но ведь вам, человеку далеко уже не молодому, просто физически
нелегко посещать этот лекторий?
- А кому же нынче легко? - удивленно поднял мохнатые брови главный
кондуктор. - Солдатам на фронте легче разве? А со стороны, действительно,
кое-кто может подумать: к чему, мол, старику эта академия? Вот сосед мой, к
примеру, Аркадий Илларионович Гаевой, никак не может этого уразуметь. А у
меня, сами знаете, сыновья на фронте...
Никандр Филимонович, прищурясь, пристально посмотрел на Евгения
Булавина и, расстегнув шинель, достал из кармана гимнастерки аккуратно
сложенный треугольничек.
- Вот вчера только от меньшого своего получил, - сказал он,
разворачивая и протягивая майору исписанный листок. - Хоть и не жалуется ни
на что, но сам-то я не понимаю разве, как им там нелегко?


Расценщик Гаевой

Комната, в которой работал Гаевой - расценщик паровозного депо, была
совсем маленькой. Тут стояли всего два стола да шкаф с делами. Единственное
окно было до половины занавешено газетой, так как находилось на первом этаже
и в него могли заглядывать любопытные.
Лысоватый, гладко выбритый, застегнутый на все крючки и пуговицы
форменной гимнастерки, Гаевой сидел за столом и с удивлением смотрел на
своего помощника Семёна Алёшина, худощавого парня с всклокоченной ярко-рыжей
шевелюрой и сердитым выражением лица.
- Чему же ты удивляешься, Семен? - спрашивал он Алешина, разглаживая на
столе замусоленные листки нарядов. - Почему не веришь, что Галкин сто сорок
процентов вырабатывает?
- Да потому, что лодырь он, этот ваш Галкин, - раздраженно отозвался
Алешин, глядя исподлобья на Гаевого. - Он и ста-то процентов никогда не