"Герхард Хазел. Постигая живое слово Божие" - читать интересную книгу автора

Трельч[67].
Примером человека, попытавшегося в процессе использования изменить
исторический метод, может служить весьма уважаемый богослов В. Панненберг,
выражавший недовольство антропоцентрической природой этого метода[68] и
желавший открыть к нему доступ трансцендентного начала[69]. Однако в конце
своих изысканий он пришел к следующему выводу: "Именно такая история (в
которой характер Бога шаг за шагом раскрывается) впервые корректирует
предварительные (и искаженные) представления о Боге - и даже представления
Израиля о своем Боге! Следовательно, все утверждения об искупительном
событии остаются ограниченными аналогиями "снизу", применимость которых
зависит от методов исторической критики"[70]. В данном случае Панненберг
утверждает, что о Библии надо судить на основании "аналогий снизу" и что
Библия по-прежнему подлежит применению к ней историко-критического метода,
несмотря на его признанный антропоцентризм.
Критицизм принципа аналогии имеет много аспектов; мы же коснемся только
нескольких. У этого принципа ложная точка отсчета, поскольку он считает
нормой то, что находится вблизи, под рукой. Он допускает, что имеющееся под
рукой и известное является универсальным ключом ко всей реальности, включая
бытие Бога, Который может явить Себя по-разному, в разное время и разных
местах. Вебер возражал против использования принципа аналогии в исторической
мысли, на основании его "односторонней ориентации на современное значение
опыта", делающего его "выражением идеи имманентности"[71]. Другими словами,
сверхъестественную причину нельзя упускать из виду. Если не рассматривать
Бога как отправную точку (что и делается при использовании принципа аналогии
с его утверждением "фундаментальной однородности всех исторических
событий"[72], то в таком случае самобытность, новизна и уникальность
христианской веры попросту исключаются, поскольку все эти фундаментальные
качества основываются на самооткровении Бога. Кроме того, надо добавить, что
сегодня никто не обладает опытом, вбирающим в себя многообразие
существовавших культур и обществ, чтобы судить, что является аналогией, а
что - нет и какие силы формировали историю, а какие - нет. К тому же принцип
аналогии как таковой неадекватен реальной картине, так как он акцентирует
внимание на аналогии и однородности в ущерб различию, особенностям и
уникальности[73]. И наконец, сама предпосылка, относительно того, что
прошлое надо согласовывать с настоящим или что настоящее есть действительный
проводник в прошлое, не выглядит несомненной[74].
Третья революция, способствовавшая кризису авторитета Библии, - это
революция в философии, в значительной степени представленная в лице
Иммануила Канта (1724 - 1804). Его критика чистого разума привела к крушению
традиционных аргументов в пользу бытия Бога и к развитию аргументов в пользу
того же бытия на основании практического разума (ограниченного пределами
религиозного самосознания и осознанных нравственных поступков)[75]. Точка
зрения Канта, согласно которой всякое познание Бога возможно только
посредством практического разума, стала крайне влиятельной в теологии.
Отныне "теология стала антропологией"[76].
Воздействие трех революций на Библию было огромным. Классическая
либеральная теология рассматривала Священное Писание как книгу, составленную
из древних документов, которые находятся на одном уровне с другими древними
документами и которые надо истолковывать с помощью того же
историко-критического метода. Библия стала чисто человеческой книгой,