"Елена Топильская. Темные силы ("Маша Швецова") " - читать интересную книгу автора

девяти, а к десяти, и я, сделав ребенку оладьи и выжав свежий апельсиновый
сок, послушно плелась в прокуратуру, чтобы полдня тупо перекладывать бумажки
в сейфе, а потом пить чай с Горчаковым и сплетничать про новые законы,
отнимающие у госслужащих последнюю надежду дождаться пенсии.
Справедливости ради надо сказать, что сам прокурор каждые выходные
ровно в десять подъезжал к прокуратуре на казенном транспорте, оставлял в
машине водителя, у которого явственно сводило зубы от семидневной рабочей
недели, и важно поднимался к нам на третий этаж, обходя по пути кабинеты и
решая, кого казнить, а кого помиловать по итогам месяца.
Мы с Лешкой тихо судачили, запершись в его или моем кабинете: показухой
занимается новый шеф или он из тех, кто эффективность работы меряет по
длительности сидения за столом. А потом вспомнили, что он приехал к нам из
другого города за Уралом, живет в гостинице, семью пока не перевез, друзьями
не обзавелся, и ему элементарно нечего делать в чужом городе, даже выпить не
с кем. Вот он и фонтанирует.
Поэтому сегодня я справедливо рассудила, что и без нас с Лешкой ему
есть кем покомандовать. А если он начнет задавать вопросы, я ему напомню про
трудовой кодекс и трудовые права сотрудников нашего ведомства, блюсти
которые, наряду с трудовыми правами всех прочих граждан, прокурор обязан
Законом о прокуратуре.
И решительно увела за собой Горчакова, который дошел уже до того, что
за время, проведенное на работе сверхурочно, собственными ручками покрасил,
дверные и оконные рамы.
- Горчаков, ну ты же не маляр и не уборщица, - воззвала я к чувству
собственного достоинства коллеги, и он покорно потянулся за мной к выходу.
Несколько помощников прокурора, прогуливавшихся по коридору с надзорными
производствами в руках, посмотрели на нас не то чтобы испуганно, но, во
всяком случае, изумленно.
И вот я добралась до дому так рано, как не добиралась уже несколько
месяцев. И подумала - какое же это блаженство, побыть дома одной. Не
стирать, не варить, не парить, не гладить, не заставлять сыночка отлипнуть
от "Плейстейшена" и приняться за уроки; не сидеть на кухне скрючившись над
обвинительным заключением, а просто вытянуть ноги и щелкать пультом, прыгая
по телевизионным программами находя что-нибудь забавное, чего не показывают,
когда я прихожу домой глубокой ночью.
Но больше всего я наслаждалась тишиной, которая тоже, как и спокойные
домашние вечера, не часто выпадает на долю следователя.
И тут зазвонил телефон.
Я не сразу потянулась к нему, еще раздумывая, снимать ли трубку. Вдруг
это наш очумелый начальник проверяет, не дезертировала ли я подло с
трудового фронта. Но потом мысленно махнула рукой: какие ко мне претензии,
на часах без пятнадцати семь, и если я в это время дома, то нормальный
человек может только порадоваться за меня. А если шеф ненормальный, то это
его проблемы.
- Мария Сергеевна? - спросил из трубки приятный баритон. Вдвойне
приятный тем, что незнакомый.
- Да, - подтвердила я безмятежно.
- Вы в милиции работаете?
- Нет, - сказала я, все еще сохраняя радужное настроение.
Такое бывает: мне звонят разные люди с какими-то юридическими