"А.Торосов. Следующий день (Журнал "Искатель", N 1)" - читать интересную книгу автора

раздвоился, но никуда не исчез. Оставалась первая альтернатива.
- Ты не в больнице, - заговорил Олег, - не удивляйся, что я как будто
читаю твои мысли. Просто я прошел уже через все это, а еще я прошел через
первые тридцать лет твоей жизни. Короче говоря, я - это ты в тридцать лет,
а сейчас тебе тридцать четыре.
- Думаешь, стало понятнее? - спросил я, стараясь говорить как можно
язвительнее, но это мне не удалось.
- Слушай и не перебивай. Потом, когда я закончу, я представлю тебе
любые доказательства моей правоты, а сейчас слушай и старайся верить.
Обещание доказательств - сильное обещание. На меня, во всяком случае,
оно всегда действовало, и я, бросив в угол погасшую сигарету, сказал:
- Говори.
- С тех пор, как ты умирал, и по сей день прошло много времени, очень
много...
- Это-то я вижу, - кивнул я на окно, - ведь сейчас май?
- Май, и притом не одна тысяча девятьсот восьмидесятый... как ты
думаешь.
Мне бы и в голову не пришло об этом думать, я ведь просто знал, а
выходит, на тебе!
- И амнезии никакой у тебя не было, - продолжал Олег, - было гораздо
хуже. Ты был... как бы это выразить... Почти мертвым... Да, в сущности,
совсем мертвым!
Так, понял я, летаргия. Правда, к чему этот бред насчет "Я - это ты"?
Хотя, черт его знает, я, может, провалялся трупом не месяц и даже не
год... И теперь у них такие вот методы. "Я - это ты". Он врач. И он в меня
вжился.
Ничего особенного. Я провалялся трупом много лет, и теперь у меня нет
ни родных ни знакомых?..
- Как же так, - повернулся я к Олегу, - выходит, я теперь совсем один?
- Ну, вовсе нет, - улыбнулся Олег, - во-первых, с тобой я, а потом
кое-кого из знакомых ты тут увидишь, обещаю тебе. Но об этом чуть позже,
ладно? В общем, ты умер. Ты действительно умер тогда, в тысяча девятьсот
восьмидесятом, и не от саркомы легкого, как ты сейчас подумал... А
впрочем, считай, что от саркомы. Я бы на твоем месте и считал, тем более
_то, от чего ты умер на самом деле_, сейчас ни малейшего значения не
имеет... С тех пор прошло много лет... Очень много...
- Сколько именно? - спросил я.
- А какая разница? Ты что, сможешь почувствовать, если я скажу тебе:
тридцать тысяч? Или сможешь усечь разницу между тридцатью тысячами и
пятьюдесятью? Тем более что в действительности прошло... - он сделал
паузу, - черт его знает, сколько... У него сейчас нет летосчисления. В
нашем смысле нет.
- У кого "у него"? - не понял я.
- У человечества.
Мне стало интересно: Я не могу сказать точно, что именно сейчас
испытывал - веру или недоверие. Вернее всего, не было ни того, ни другого,
а только любопытство. Правда это или нет, все равно очень скоро выяснится,
а сейчас мне ничего не грозит, это-то я, глядя на Олега, знал, от него мне
ничего не грозит, и нечего бояться, а значит, и терзаться вопросом:
"правда - неправда?" - нечего, а надо слушать, благо слушается.