"Анри Торосов. Оливье - друг человека (Сб. "Фантастика-78")" - читать интересную книгу автора

рекламе, у него не было причин торопиться заявлять о своих новоявленных
способностях, но, наоборот, его не оставляло стремление сперва самому
получше во всем разобраться.
Мнение специалистов на сей счет оказалось единодушным: "Бред!" Так Диме
заявлял любой специалист, какого ему удавалось вовлечь в беседу на эту
тему, - и специалист по собакам, и специалист по разговорам, и любой
другой специалист, в какой бы форме ни пытался Дима преподнести ему свой
феномен: в форме ли анекдота, или в форме предположения, или даже просто в
форме: "А вот мне рассказывали..." Все равно ответ бывал кратким и
удручающим: "Бред!"
- Да, Олюшка, - жаловался Дима вечерами, - не спешат и не поспешат
давать нам с тобой Нобелевскую премию, не верят они в тебя, в лучшем
случае про рефлексы твердят... А так хотелось бы славы!
- Да, слава - вещь хорошая, - соглашался Оливье.
- Вот видишь! - радовался Дима поддержке.
- Еще как вижу! - подтверждал Оливье.
- А еще, даже покажи им сейчас тебя, так ведь непременно потребуют
воспроизводимости, а где я им ее возьму? Как я им докажу, что ты не
мутант, не выродок какой-то, а что любую шавку так научить можно?
- Никак не докажешь, поскольку любую шавку научить нельзя. Любого дога
в лучшем случае! - Оливье тоже был не лишен тщеславия.
- А! Шавку, дога!.. - Дима отмахивался. - Тебя-то я учил правильно?
Вроде да, поскольку ты говоришь... Но, с другой стороны, заговорил-то ты в
мое отсутствие!.. Ты сам-то хоть знаешь, _как_ это произошло?
- Стараюсь разобраться...
- А побыстрее не можешь?
- Быстрее всего было бы попробовать научить еще одну собаку. И обобщить
опыт. К тому же в двух собак поверят вдвое быстрее. Две собаки вдвое
очевиднее.
- А где я тебе возьму вторую собаку? Ведь на шавку ты не согласишься? -
Дима искоса, с лукавой издевкой взглядывал на Оливье, но тот отвечал
серьезно и утвердительно:
- Да, на шавку я не соглашусь. Только догессу с хорошей родословной -
надо думать и о потомстве!
- То-то, что надо... А сколько она стоит, твоя догесса, знаешь?
- Должно быть, немало... - И на этом их беседа заходила в неизменный
тупик - денег не было, и взять их было негде. Пару раз с отчаяния Дима
пробовал сходить на бега, но, проиграв оба раза по двадцать пять рублей,
окончательно убедился, что везение потому и везение, что неповторимо, и об
ипподроме думать перестал, предложение же Оливье облаивать или даже
хватать за ноги неугодных лошадей, дабы те сбивались и не мешали угодным,
замахав руками, отверг, как чреватое и нереальное.
Вот в таких вот занятиях и проскочили два месяца, отделяющие первые
слова Оливье от тех слов: "Я имею в виду...", какими он начал, когда мы
его прервали. Сказал же он:
- Я имею в виду, куда он их денет.
- А вот черт его знает, - отозвался Дима, - если вовремя не конфискуют,
то, может, так они у него и сгниют в кубышке! - Судьба этих денег
расстроила его чуть не до слез.
- Почему же тогда их у него не отнимут? - резонно спросил Оливье.