"В.Травинский, М.Фортус. Поединок с гестапо " - читать интересную книгу автора

минуту побега не выдерживает окончательно гнилое одеяло в "канате", пальцы
ли, - и Василий летит вниз, в черноту, падает и теряет сознание.
Сколько он пролежал там? Уже светает. Нечто холодное между пальцами.
Порик поворачивает голову. Его рука конвульсивно сжимает черные
окровавленные волосы трупа. Он упал в ров для расстрелянных. Тела убитых
приняли на себя живого, - и спасли его, спружинили, иначе он бы разбился,
падая со стены. И привели его в себя - известью, негашеной известью
присыпанные сверху; она, обжигая голую кожу, вывела Васю из обморока.
Последним посмертным вкладом товарищи по оружию послужили ему.
К этому рву его и хотели поставить. И он здесь, он во рву, он лежит
среди мертвых, но - живой, все-таки живой, он ушел, он победил, спасся. Нет,
еще не спасся, светает, он еще у самой стены, в двух метрах от Сен-Никеза, в
восемнадцати километрах от Энен-Льетара, ему идти восемнадцать километров,
почти нагишом, восемнадцать населенных, застроенных, охраняемых километров!
И - погоня, вот-вот начнется погоня!
Порик встает. Поскользнувшись на чьей-то ноге, выходит из ямы. Что-то
шепча, судорожно полукивает-полукланяется рву с расстрелянными.

УЖЕ ПОЧТИ СВЕТЛО

Уже почти светло. Еще минут сорок - и потечет по дорогам волна
велосипедистов-рабочих, трудовое людское скопище. Порика увидят.
Он торопится. Напрямик - через лесочек, через поле, через овраг, по
ручью, чтоб сбить со следа собак. В овраге он было застрял, но, извалявшись
в глине, выбрался. Возня в овраге слегка согрела его.
Он шел, как хорошо налаженный робот с заданной программой широкого
поиска пристанища. Немцы остались в Сен-Никезе, вокруг жила Франция.
Ненавидящая бошей Франция. Воюющая тайно с бошами. Помогающая врагам бошей.
Он столько раз полагался на французов, - случайно знакомых, почти
незнакомых, на первых встречных даже, что знал: вероятность провала
невелика. Девять из десяти французов его не выдадут. Трое из пяти ему
помогут. Восточный славянин был па территории союзного племени, чтящего
кодекс военного гостеприимства.
Где-то здесь должна была быть деревушка, удобно упрятавшаяся в сторону
от шоссе и железных дорог, и Вася шел напрямик к ней, хотя и не знал пути.
Он ни с кем не был знаком в деревне, а ведь там могли быть и предатели, и
доносчики, и трусы, и полицейские. Порик не вспоминал об этом, будто некая
справедливость судьбы не допускала, чтоб он "погорел" сейчас, когда самое
трудное уже позади.
Но в первом деревенском домике, к которому он вышел, его ждала неудача.
Старая крестьянка, распахнув калитку, увидела полуголого, чудовищной
наружности человека, захлопнула ворота и побежала к дому, кого-то зовя.
Василий круто повернулся и быстро зашагал через поле наискосок к
желто-красной крыше, выглядывающей из-за садика.
Здесь ворота были незаперты. Он толкнул их и вошел. На ступенях дома,
только еще закрывая за собою дверь, стоял высокий пожилой крестьянин в
рабочих штанах, без шапки, с ведром в руке. "Вышел доить скотину", - понял
крестьянин Порик. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Хозяин
сошел с крыльца. Василий шагнул вперед. В карих глазах француза на миг
мелькнула растерянность. И сейчас же исчезла. Он оглядел Порика с ног до