"Джефри Триз. Фиалковый венец." - читать интересную книгу автора

четыре служителя, надо полагать, чужеземный посол... На праздник Великих
Дионисий в Афины съезжаются люди из многих стран.
"А как же может быть иначе?" - гордо подумал он.
Ведь Афины - самый замечательный город-государство во всей Греции, а
греки - самый образованный народ мира. Алексид, разумеется, не мог помнить
Перикла, который создал славу Афин и сделал их "школой Греции". Но Леонт,
на всю жизнь сохранивший свое юношеское преклонение пред Периклом, столько
о нем рассказывал, что Алексиду порой казалось, будто он сам не раз видел
этого великого государственного мужа. Леонт говорил, что после его смерти
все переменилось к худшему. При любом плохом известии он покачивал головой
и ворчал: "Будь жив Перикл, этого не случилось бы!"
Как хороши Афины в золотых лучах утреннего солнца! У Алексида даже
сердце защемило. Он был готов дергать за плащ всех чужестранцев и
спрашивать: "Как тебе нравятся наши Афины? Есть ли на свете город
великолепнее?"
Чтобы добраться до театра, им надо было обойти холм Акрополя. Над
крутыми, поросшими травой склонами вздымались скалы из лиловатого мрамора,
увенчанные мощными стенами. Дорога была проложена прямо под ними, так что
прохожим не были видны колонны храмов на вершине холма, - только высокие
кровли да острие копья и шлем богини Афины. Эта сверкающая брнзовая статуя
высотой в двадцать локтей [локоть - мера длины, около 0,5 метра] служила
путеводным знаком мореходам, когда их корабли находились еще далеко в
море.
Теперь дорога шла поперек склона. Внизу лежала рыночная площадь,
расположенная в самой оживленной части города. Они вступили на одну из
великолепнейших улиц Афин - по обеим ее сторонам тянулись статуи и другие
памятники победителям прошлых театральных состязаний. Отсюда за крышами
домов и городскими стенами открывался чудесный вид на север: зеленые поля
и луга, среди которых струилась река Кефис в уборе из серебристо-серых
тополей и ярко зеленых платанов. Там и сям виднелись сельские усвдьбы и
деревушки, окруженные хлебными полями и фруктовыми садами: Колон,
знаменитый своими соловьями, а дальше - Ахарны, где живут угольщики. За
Ахарнами вздымались еще белеющие зимними снегами горы, чьи подноожия были
опоясаны темными сосновыми лесами или более светлыми дубовыми, - Эгалей,
Парнет, а позади нах Киферон уходил высоко в небо, защищая Афины от
северных ветров и от вражеских набегов. Где-то там, на одной из застав в
горах, бедняга Филипп сердито чистит свой щит и думает о том, что вот
сейчас они все идут в театр без него. А его родные - о чем думали они,
когда обогнули уступ и увидали под южной стеной Акрополя скамьи
амфитеатра, врезанного в склон холма?
- А убивать кого-нибудь будут? - приставал к отцу Теон.
- И зачем только она носит шафрановые одежды! - говорила Ника матери.
- Этот цвет не идет к ее землистой коже.
- Всю руку мне оттянула проклятая корзина! - бормотал себе под нос
Парменон.
А Алексид думал о том, как, наверно, чудесно стать победителем на
театральных состязаниях, чтобы тебя потом почтили статуей, а твои слова
навсегда остались в памяти твоих соотечественников, как строки Еврипида,
восславившего Афины.
Да, писать, как Еврипид! Этим можно гордиться!