"Иван Моисеевич Третьяк. Храбрые сердца однополчан " - читать интересную книгу автора

Их приехало трое - американец, англичанин и француз. Мне запомнился
лишь американец, известный в те годы журналист Болдуин, и вообще, я увидел и
послушал иностранцев только потому, что был назначен начальником команды,
сопровождавшей гостей в поездках.
Итак, Болдуин... Костюм полувоенного покроя, цвета светлого хаки, берет
с помпончиком, большие темные очки. Человек, видать, общительный - то и дело
заговаривает через переводчика с офицерами, солдатами. Иногда подтягивает
французу, который не расстается с полюбившимся ему мотивом нашей "Катюши".
Все они были журналистами, только журналистами, а не представителями
руководящих кругов своих государств, но некоторые их собеседники порой
забывали об этом. У всех на языке был второй фронт, на который возлагалось
столько надежд. Журналисты, разумеется, не могли ответить конкретно, хотя
рассуждали на этот счет охотно и пространно.
Добрых вестей в подарок нам иностранцы-союзники не привезли. Зато о
нас, фронтовиках, хотели узнать как можно больше. Нетрудно было догадаться
по задаваемым вопросам, что их особенно интересовало. А вот что: способны ли
русские в дальнейшем противостоять огромному по силе и средствам натиску
гитлеровских полчищ, знают ли противника, есть ли у них, у русских, какие-то
надежды на поворот к лучшему в войне? Дело-то было летом 1942 года, когда
вражеские войска вели свое пресловутое летнее наступление.
Иностранцы изъявили желание побывать на переднем крае, встретиться с
солдатами и офицерами в окопах, увидеть кое-что собственными глазами.
Желание гостей - закон для хозяев, как говорится. Повезли мы их на
передний край.
Шапочка Болдуина с игривым помпончиком мелькала в траншеях, в окопах, в
блиндажах. За ним неотступной тенью следовал переводчик, у которого было
много работы, потому что мистер Болдуин то и дело заводил продолжительные
беседы с русскими офицерами и солдатами. Будучи по долгу временных своих
обязанностей невольным слушателем тех бесед, я отмечал, что американский
журналист умело говорил с людьми, проницательно вглядывался в их души,
возбуждал к себе симпатии.
Беседы были откровенными. Американский журналист слышал из уст офицеров
и солдат правдивые слова, выражавшие их подлинные чувства. Я видел, что
ответы наших фронтовиков производят на него сильное и благоприятное
впечатление. Тяжелая обстановка на фронтах летом 1942 года, кровопролитные
бои и большие потери не поколебали уверенности советских воинов в грядущей
нашей победе.
Молодой, безусый солдат, но уже с медалью "За отвагу" и нашивками за
ранение на груди, помню, ответил так на поставленный ему прямой вопрос в
конце беседы:
- Где держит оборону наш гвардейский полк, там вражина не пройдет. А
вот начнут скоро наступление наши гвардейцы, тогда поглядите, как он бежать
будет. Коль уцелеет...
Эти простые солдатские слова врезались мне в память. Может быть, как
раз они послужили основой родившейся вскоре фронтовой поговорки: "Где
обороняется гвардия - там враг не пройдет, где наступает гвардия - там враг
не устоит!"
С переднего края иностранцы возвращались притихшие - наверное, все
увиденное и услышанное склоняло их к серьезным раздумьям.
Болдуин частенько доставал свой блокнот, записывая, очевидно, пришедшую