"Эльза Триоле. Луна-парк" - читать интересную книгу автора

то, что осталось от Шавильского леса, - изменится ли что-нибудь в великой
Любви? Не потеряют ли свою колдовскую силу, наши старые слова любви? Эти
древние, чуть смещенные слова, как будто фотография не в фокусе... Когда я
ощущаю неуловимую силу искусства, я невольно думаю о всех тех неуловимых
источниках энергии, которые могут исходить от живого существа. Любовь,
подчиняющая одно существо другому... - вот силы, магия коих не раскрыта по
сей день, и, хотя психологи исследуют пути этих сил, ониникогда не пытались
уловить их. Они и поныне лишь астрологи, колдуны, верховные жрецы,
прорицатели.
Но вернемся к старым словам любви... Думаю, что искусство -
надежнейший, а быть может, единственный страж истории и что, если даже
средства общения между людьми заменятся другими, если вместо речи будут
обращаться друг к другу с помощью радиоволн, трепета крыльев, световых
сигналов, которые передадут наши чувства и мысли с большей точностью, нежели
слова, сплошь и рядом переодевающие, маскирующие чувства и мысль... думаю,
что все же убранство слов останется необходимой прикрасой, более правдивым
выражением правды, нежели сама правда. В сущности к этому сводятся нападки
на натурализм - вполне, впрочем, справедливые, - который должен
подвергнуться "проработке", прежде чем стать искусством. Возможно,
человеческий язык в своем стремлении выразить наши чувства и наши мысли
привлечет, кроме слов, еще и иные элементы, но они останутся лишь новым
инструментом, дополняющим оркестр, расширенной гаммой, которую наш слух -
или любое другое чувство - позволит воспринять какбы через лупу, как можно
увидеть волос расщепленным на четыре, на шестнадцать частей и т. д. Я
выступаю в защиту слов любви, пусть они продолжают жить, Бланш, с их
"извечной" силой, во всем несовершенном человеческом понимании этого слова.
Мне хотелось бы, чтобы Вы взяли их с собой на Луну, и они, подобно
экзотическим растениям, украсят впоследствии жизнь на новой очеловеченной
планете. Быть тем, кто первым скажет их Вам... Но я забыл, что при всех
обстоятельствах в это путешествие я не полечу. Слышу, Вы уже напеваете мне в
ответ, как и всегда, когда хотите меня поддразнить:

Ждал он карету,
Ждал лошадей.

Ракета подана, мадам! Извольте сесть туда вместе с Карлосом!
Но, возможно, человеческое существо меняется. Вы так мало верите в зло,
мой друг, что, пожалуй, Вам это не кажется таким уж необходимым. Впрочем,
речь идет не о добре, не о зле, а совсем о другой закономерности. Об
отточенности всех наших чувств, нашей мысли, когда они достигнут своего
апогея и превзойдут его: память, синтез, анализ, воображение. В частности,
воображение требуется для успешного занятия наукой; люстриновые нарукавники
вэтой области не решают дела, и все великие ученые были мечтателями,
поэтами, людьми воображения. Для того чтобы учуять будущее, предугадать его,
а затем овладеть им, надо быть и тем, и другим, и третьим. Только все это,
вместе взятое, позволяет ученому прозревать научные гипотезы, потом
пророчествовать.
Вы, мадам, Вы ничуть не удивляетесь тем чудесам, которые происходят с
человечеством, Вы полетите на Луну точно так же, как Вы испытывали новую
модель самолета: со страстью, любопытством и верой в человеческий гений.