"Эльза Триоле. Луна-парк" - читать интересную книгу автора

кухней, за кухней - гаражом и за гаражом - крохотным чуланчиком. Спальня,
где ночевал Жюстен, была расположена сразу же за библиотекой, но чуть выше,
и, чтобы попасть туда, приходилось подниматься по трем ступенькам.
Жюстен любил ходить, ходьба была для него единственным видом спорта. Он
и ходил, приглядываясь к весне, как приглядывался к собственному дому и
собственному саду. Широкие ладони, теплые пальцы солнца умеряли усталость,
давившую на плечи, играли венчиком его волос... Жюстен видел, как на
побледневший за зиму лик земли постепенно возвращаются живые краски. Селение
состояло из большой фермы и пяти-шести домиков. За околицей на невысоком
холме стоял в глубине парка замок. Ставни в замке были наглухо, закрыты. По
другую сторону селения, вдали за полями, виднелись заводские трубы. Жители
селения работали на заводе и уезжали туда до зари: кто на велосипеде, кто на
мотороллере. Ребятишки тоже до зари отправлялись пешком в школу возле
завода. Дома оставались только женщины. Так что Жюстен Мерлэн имел в своем
личном распоряжении всю вселенную. Он уехал из Парижа, никому не оставив
адреса.
Ходить, дышать, спать... Внутреннее кипение мало-помалу уляжется,
прекратится непрестанное извержение огня, лавы, утихнет Везувий в его мозгу.
Жюстен проделывал десятки километров по деревенским немощеным дорогам с
глубокими колеями, идущим через поля, бродил по тропкам, углублялся в лес, в
заросли кустарника. Ландшафт был плоский, пустынный, огромный до
монотонности, и путнику казалось, что идет он не по земле, а путешествует по
воздуху или морем, так сильно было впечатление, что ты застыл на месте, не
продвигаешься вперед. Жюстен возвращался домой, только чтобы поесть и
поспать. Его лазурные глаза сразу же покорили лавочницу мадам Вавэн, и она
по-матерински преданно пеклась о Жюстене, избавляя его от хлопот по
хозяйству. Ей хотелось бы самой накрывать на стол в столовой, самой подавать
обед, но Жюстен, сославшись на свои весьма неопределенные отлучки, сумел
отделаться от ее забот и прекрасно управлялся на кухне, выложенной белыми
плитками с синим рисуночком, на кухне, где давно уже не разжигали плиту под
огромным колпаком и довольствовались газовой плиткой. Мадам Вавэн ставила
его прибор на белый сосновый стол и оставляла рядом с плиткой уже готовые
овощи, яйца, бифштекс. Впрочем, Жюстен и сам прекрасно мог приготовит себе
омлет, поджарить по вкусу мясо. Мадам Вавэн появлялась только на следующий
день, он наслаждался в своем доме одиночеством.
Да полно, был ли это действительно "его" дом? То чувство, которое
охватило его в первое утро после переезда, ощущение, что он случайно попал к
чужим людям, упорно возвращалось по любому поводу. Вернувшись с прогулки, он
ждал появления хозяйки дома, чуть ли не видел ее воочию, а вечерами
отсутствие света в окнах казалось ему странным, тревожащим! Случалось, в
маленьком холле он нарочно ронял на пол трость, с шумом передвигал стул,
хлопал дверью... но ничто не отзывалось в ответ, и он ругал себя болваном,
хотя совершал все эти действия почти бессознательно, без умысла. Он входил в
библиотеку, встречавшую его с неназойливым гостеприимством, и обнаруживал
здесь единственное в доме живое присутствие - ряды книг.
В этой библиотеке, как и во всех комнатах, Жюстен Мерлэн натыкался на
следы кого-то, кто, казалось, вовсе и не покидал дом - так свежи были эти
следы. Когда он усаживался в обитое красным бархатом кресло, с высокой
спинкой, изогнутой так, чтобы удобно было откинуться, рука сама нащупывала
те книги, которые легче всего было достать с полки, читанные и перечитанные