"Эльза Триоле. Луна-парк" - читать интересную книгу автора

Вы отделывались полупризнанием. Правда, Вы были ко мне неравнодушны, правда,
я никогда не исчезну из вашей памяти... Но то признание, которое я из
чувства нелепой стыдливости именовал "тремя словами", Вы не решились
произнести. Знаю, почему я так и не сумел Вас к этому принудить. Удалось бы
мне это, если б я Вас не покинул? Ибо, Бланш, в ту единственную ночь разве я
воспользовался Вашей взволнованностью, разве я обманом выманил у Вас Ваше
сердце? Помните, Вы тогда ответили в сущности на тот же вопрос. Вы мне
сказали, что Вы меня любите. И если тогда Вы были неискренни, значит, любви
вообще не существует, значит, можно сомневаться решительно во всем.
Увидеть Вас вновь в Париже другими глазами... Чтобы Вы не были для меня
просто видением, чтобы сам я не был видением для Вас. На это решиться я не
могу, и, однако, грозное время и грозное пространство сильнее нас с Вами:
они превратят Вас просто в женщину, а меня просто в мужчину, которые будут
при встрече в кафе "Флора" или еще где-нибудь обмениваться простым
"здравствуйте", может быть, с грустью, а то и с полным равнодушием.
Но я, я люблю Вас, Бланш.
Раймон.
Это письмо оказалось последним в пачке, стянутом резинкой. Впрочем,
многих писем явно не хватало... Увиделись ли они еще раз? Бедняга этот
"гнусный тип". "Я ушел туда, где мог обедать каждый день", "Рискуя потерять
свою любовь". Бланш, которая преспокойно обедала каждый день, не понимая, в
сущности, как ей повезло, как будто обедать каждый день - самая обыкновенная
вещь, - она, Бланш, требовала от него доказательств любви... А Раймон,
который, конечно, привык занимать деньги направо и налево, на сей раз не
сумел устроиться так, чтобы вернуться к ней. Возможно, Бланш правильно
сделала, что порвала с ним... Ради нее Раймон должен был бы пойти на что
угодно, искать любой работы, хотя бы распахивать дверцы подъезжающих машин,
спать под мостами... И, однако, она не требовала от Раймона каких-то особых
доказательств любви. Тем печальнее для них обоих.
Жюстен порылся среди валявшихся в беспорядке писем, нет, он не
обнаружил почерка Раймона, светло-синих чернил, ровных, красивых строчек,
букв, нанизанных, точно жемчуг... Из пачки, стянутой резинкой, не выпало ни
одного письма. Значит, недоставало лишь тех, что Бланш потеряла или бросила.
Возможно, они встретились вновь и просто не стало повода для переписки?
Нет... В последнем письме Раймона слышался похоронный звон разрыва. Их роман
закончился, как телефонный разговор; телефонистка спрашивает:
- Закончили?
- Да... - отвечает один из собеседников.
- Нет, нет, - кричит другой.
Разъединили! Слово "Конец" проступает на экране, а за ним еще видны два
силуэта, удаляющихся в противоположных направлениях, - самый что ни на есть
банальный конец.
Была поздняя ночь. Жюстен направился в спальню Бланш, к постели Бланш.
Он лег и долго лежал неподвижно, разглядывая этот ящичек из ценного дерева с
распахнутыми на террасу дверьми и двумя окошечками в глубоких проемах, -
Жюстен забыл задернуть коротенькие занавески.
Дождь перестал, и, когда Жюстен выключил электричество, свет луны лег
на ковер косыми четырехугольниками. Странно, что, водя пальцем по вышитому
на простынях вензелю "Б. О.", начинаешь чувствовать живую реальную Бланш. Но
тут внезапно Жюстен соскользнул в бездну сна.