"Эльза Триоле. Луна-парк" - читать интересную книгу автора

же... Иной раз достаточно взгляда, стечения обстоятельств, чтобы проявил
себя дух, живущий в человеке... и тогда начинается нечто фантастическое.
Фантастическое у Трильби и у Бланш - разнос. Что же такого фантастического в
Бланш? Ее желание лететь на Луну? В наши дни это уже ничуть не фантастично,
скоро люди окончательно привыкнут к такой мысли. Свет автомобильных фар
ослепил Жюстена, вереница машин мчалась ему навстречу, должно быть, подняли
шлагбаум... Да, в ней, в Бланш, не было ничего сверхъестественного. Если не
говорить о силе чувств, которые она вызывала. Совсем как Трильби. Власть,
могущество этих чувств мы еще не научились объяснять. Встречался ли вам
какой-нибудь человек, который не полюбил бы вас? Глаза Трильби увлажнились
от тихой радости, так изящен был этот комплимент. И, подумав с минуту, она
ответила с подкупающей искренностью и простотой: "Нет, не могу сказать,
чтобы я когда-нибудь такого встречала, во всяком случае, не могу сразу
припомнить. Правда, я стольких людей позабыла". Жюстен Мерлэн и впрямь знал
"Трильби" наизусть.
Было уже поздно. Селение, без единого огонька, спало. В общем он с
удовольствием проехался по лесу, по полям. Он поставил машину в гараж и
вошел в кухню через дверь, которая вела прямо из гаража. Стакан виски не
повредит. Странно, что у Бланш нет холодильника. И радио тоже. Должно быть,
перевезла куда-нибудь. Сверхъестественное очарование... Держа в одной руке
бутылку, а в другой стакан, Жюстен прошел в библиотеку и уселся в красное
кресло... Возможно, если бы он, Жюстен, умел любить достаточно сильно, то
сверхъестественные силы показали бы ему Бланш, стоящую на пороге спальни, на
верхней ступеньке. Жюстен смотрел на дверь. Женщина в длинной белой ночной
рубашке с шалью на плечах... Она поворачивает голову, виден только ее
полупрофиль, маленькое прижатое к черепу ушко...
Жюстен клюнул носом и проснулся. Если он не собирается проспать всю
ночь в этом кресле, лучше поскорее лечь в постель.
Утром, когда он вошел в библиотеку и уселся за письменный стол, он
обнаружил вокруг странный беспорядок. С тех пор как он занялся "Трильби", он
отставил корзинку с письмами в сторону. А теперь письма, вот они, лежат на
самой середине стола. Может быть, он накануне вечером опрокинул корзинку?
Однако стоит она на прежнем месте, и писем как будто не убавилось. Правда,
накануне он выпил и съел лишнего, даже ухитрился заснуть, сидя в красном
кресле. Впрочем, коль скоро письма оказались посреди стола, значит, ясно,
что он сам их сюда положил. Посмотрим лучше, что они собой представляют, и
проверим, могут ли влюбленные в мадам Бланш говорить о чем-нибудь другом,
кроме своей любви к ней... Жюстен Мерлэн явно искал предлога, лишь бы не
заниматься сейчас "Трильби", притворялся перед самим собой, что не
интересуется ею, отворачивался от нее, даже в ее сторону не глядел. Но все
это только для того, чтобы подстеречь, схватить. А потом он с разбегу
напишет последние сцены.
Среда.
Дорогая мадам Отвилль,
Я уверен, что письмо мое Вас разочарует (в чем же, Господи Боже?),
поэтому-то я и пишу его с замиранием сердца. Однако я не собираюсь его
переписывать, и если перечитываю письмо, то лишь затем, чтобы исправить
орфографические ошибки.
Дорогая моя мадам Отвилль, спасибо Вам за то восторженное состояние, в
котором я нахожусь, спасибо за то, что Вы приехали в Страсбург, за то, что