"Эльза Триоле. Луна-парк" - читать интересную книгу автора

отбивающих такт галопа. Ночь видений, призраков, в такую ночь человеку может
открыться магическая формула... Он шагал среди лабиринта полотняных стен, с
пугливым замиранием сердца огибал углы, твердя про себя: никогда, никогда
мне отсюда не выбраться! А гоп-гоп-гоп все еще раздавалось, ближе, совсем
близко... Почудилось ли ему, или он действительно заметил огонек в оконцах
деревянного башмака? Сейчас любая живая душа помогла бы ему справиться с
этим паническим страхом... Он плутал по лабиринту, очевидно, кружил на
месте. При виде длинного ряда уборных он с облегчением вздохнул, и
распахнутые двери начали громко хлопать в честь его появления... Жюстен
побежал, он торопился добраться до шоссе. Тропинка, ведущая к "башмаку",
вдруг словно по волшебству появилась перед ним. Высокие, острые, как лезвия
травы, колючки, цеплявшиеся за брюки, словно предупреждали: "Не ходи туда,
Жюстен, ой, не ходи!" Наконец он добежал до "башмака". Нет, он не ошибся -
внутри горел свет. Жюстен подобрался к окошку и прильнул лицом к стеклу: при
свете свечи он разглядел человека, сидевшего к нему спиной. Очевидно, это
был барон... Все может быть. Сидевший на слишком низеньком для его длинных
ног стуле человек писал что-то, держа на коленях чемоданчик, заменявший ему
стол... Жюстен долго стоял и смотрел, как он пишет... Может быть, он пишет к
Бланш? Кому вообще, кроме Бланш, можно писать? Жюстен не постучал в окошко.
Тихо, очень тихо он удалился, боясь, что его заметят... А что если барон
встанет, увидит его... Взгляд, голос того, что когда-то было человеком и от
чего осталась лишь одна скорлупа... Жюстен побрел обратно, и мысль, что этот
призрак смеет писать ей, Бланш, внезапно возмутила его... Писать Бланш,
говорить ей о любви!
Ну, а все остальные?... С любого пункта, где бы они ни находились, из
отеля "Терминюс", из "Американскогобара", из лаборатории, из обсерватории,
из парижской квартиры или из своего кабинета каждый мог взять и написать
Бланш... Вся эта шайка призраков смеет писать Бланш, из плоти и крови,
живой, реально существующей Бланш... Жюстен добрался до машины. Он оставил
ее на самой высокой части площадки, где ветер без помех кружил огромные свои
карусели, но кружились они все медленнее и медленнее, готовые вот-вот
остановиться: ветер дул уже из последних сил... Показалась луна, похожая на
слабую электрическую лампочку в захудалой гостинице, и розовые отсветы в
небе побледнели... Пора закрывать "Луна-парк", спектакль подходил к концу,
возможно, за отсутствием зрителей.
Жюстен сел в машину, развернулся... Осторожно спустился по черному,
блестевшему в лунном свете шоссе. Гоп-гоп-гоп, гоп-гоп-гоп-гоп... Снова
началось! Дохлые лошади гонятся за ним! Жюстен прибавил ходу... Галоп тоже
стал чаще. Его ситроен свернул на магистральное шоссе, и чем быстрее шла
машина, тем отчетливее, быстрее становился галоп, он приближался,
приближался, пока наконец Жюстен не увидел промелькнувший мимо него смерч.
Топот замер где-то далеко, впереди... Показались яркие огни... Саклэ [14],
научно-исследовательский центр.
Огромная территория, обнесенная высокой белой решеткой, цепь фонарей.
Как в лагере, который залит светом, зажженным по соображениям
безопасности... Любое живое существо, любой неодушевленный предмет,
осмелившийся приблизиться к решетке, оказывался в лучах этого беспощадного
света. Странное все-таки впечатление производит свет, горящий в пустоте,
горящий ни для кого. Театральный зал без зрителей. Жюстен остановил машину у
красного светофора, на перекрестке Крист-де-Саклэ, обернулся: издали огоньки