"Фредерик Тристан. Загадка Ватикана " - читать интересную книгу автора

Отец Мореше и Адриен Сальва были не менее изумлены неожиданным
поворотом повествования. Этот экскурс в языческий мир поверг в смятение не
только героя истории, но и самих ученых мужей. Безусловно одно: если
документ являлся апокрифом XVI века, то появление античных богов можно было
как-то объяснить; и тем не менее возникал законный вопрос: что именно хотел
выразить автор текста - каково бы ни было его происхождение?
- По моему мнению, - произнес Мореше, - мы имеем дело с неприкрытой
насмешкой. Не проглядывает ли здесь желание посмеяться над Раем, ставя его в
один ряд с Олимпом? Ведь каждому известно, что Олимпа не существует...
- Резонно, - согласился Сальва. - Под прикрытием забавной истории
подрываются сами основы воображаемого христианства.
- Христианского мира! - поправил нунций. - Признаюсь, это чтение все
больше и больше портит мне настроение. Понимаю теперь, почему церковный суд
поставил на манускрипте три шестерки.
- Не забывайте, - напомнил профессор, - что заклеймен был не этот
текст. Этот - недавняя фальшивка.
Магистр Караколли утер лоб, потом сказал:
- Я попрошу у кардинала разрешения прекратить этот перевод. Какая от
него польза?
- Здесь я с вами не согласен, - возразил Сальва. - Есть в развитии
событий некоторые нюансы, за которыми может скрываться тайна. Мое
пожелание - продолжить... Но, если позволите, у меня сейчас назначена
встреча с главным библиотекарем, а после я нанесу визит той графине,
польке...
- Мадам Кокошке, - уточнил нунций. - Довольно эксцентричная дама.
Боюсь, визит окажется безрезультатным.
Сальва попросил отца Мореше сопровождать его, и тот охотно согласился.
Иезуит был без ума от разных загадок. Первым делом они направились в кабинет
отца Грюнвальда, доминиканца, который царствовал в мягкой тиши самой
знаменитой католической библиотеки мира. Поскольку о встрече договорились
заранее, он ждал их. Отец Грюнвальд был необъятен в своей белой рясе. Его
лицо с синюшным оттенком, увенчанное рыжими волосами, поражало энергичным
выражением. При приближении визитеров он встал и, указав им их места,
опустился в кресло с высокой спинкой, над которым висело большое распятие в
испанском стиле.
- Чем могу служить, господа?
- Отец мой, - начал Сальва, - хотелось бы сперва узнать, предупреждены
ли вы о загадке, предложенной досье В 83276, в котором находился не только
перевод "Небесной лестницы" Жана Гоби, но и любопытный манускрипт, принятый
нами вначале за "Жизнеописание Сильвестра", долгое время безуспешно
разыскиваемое исследователями.
Доминиканец с сокрушенным видом прикрыл глаза, потом открыл их, во
взгляде заискрилась хитринка.
- Я не был бы достоин этого почтенного учреждения, если бы не знал обо
всем, что в нем делается. И должен сказать, дорогой профессор, что о вашем
дедуктивном методе, позволившем найти этот документ, мне правдиво было
доложено моим верным другом нунцием Караколли. Я еще не имел возможности
поздравить вас...
- И все-таки это оказался апокриф.
- То же самое мне сказал и нунций. К какой эпохе вы его относите?