"Виктор Троегубов. Жизнь в 'Крематории' и вокруг него " - читать интересную книгу автора

проникла дама довольно вульгарного вида. Так сказать - дама вульгарис
провинциалус. Обычно мы таких женщин прогоняем, но тут... Она осталась с
Витей Осиповым и Сергеем. Остальные крематорцы отправились отдыхать каждый
по-своему. На следующее утро меня разбудил Юрка Спиридонов (Ю. Спиридонов -
худой такой человек, поющий про Кремлевскую стену, лихо пьющий, курящий,
вещающий на Эс-Эн-Си, а потом передислоцировавшийся на Радио-Максимум -
прим. М. Пушкиной) и сказал с печалью в голосе: "Надо скорую, Григорян,
вызвать. Сережка с Витькой ограблены и почему-то встать не могут". Приехала
скорая, традиционно белая с красным крестом, отвезла отключенного врагами
Сергея в больницу под капельницу. В тот день мы играли авангарднейший
концерт в мире - "Крематорий" втроем. Витек, правда, под капельницу не
попал, но лежал в гостинице в лежку, отмокал. Мы же мочили в составе -
барабаны, скрипка и акустическая гитара. После концерта я отправился в
больницу навестить пострадавшего. Врач мне сказал, что Сергея отравили
клофелином, и будь этой гадости хоть каплей больше - наш Серега не проснулся
бы. Цель отравительницы была банальной: кража. У ребят украли абсолютно все
вещи. Нет, не все, оставили гитару и штанишки прикрыть наготу. Что, впрочем,
чертовски удивительно. Милиция никого не нашла, хотя делала вид, что искала.
Лицо той коварной девушки у меня до сих пор перед глазами. На следующий день
нам надо было ехать в Краснодар. Мы под расписку забрали Сергея из больницы
и покатили на автобусе в этот город, где должны были состояться два
концерта. Кое-как усадили "больных" на сцене. Потом очевидцы расхваливали
наш "имидж" - басист и гитарист сидят, это очень красиво смотрится. Когда же
я посматривал на Сергея по ходу концерта, я видел ничего не выражающие
глаза. Единственной его мечтой было поскорее улечься в постель... Но руки
работали в обычном ритме. Второй концерт получился лучше. Вернулись мы в
Москву, кстати, так и не получив гонорары за концерты. Ушаков стал прятаться
от нас совершенно по школьному: когда мы звонили, нам отвечали, что его нет,
он уехал, исчез, испарился... Или сам подходил к телефону и, меняя голос,
нагло врал, что такой-сякой Ушаков отсутствует. В состоянии легкой ранености
и обворованности можно было приступать к записи "Зомби". Психологический
уровень в результате столь насыщенной событиями гастрольной жизни был
достигнут... Альбом мы записали на студии в Сокольниках и очень быстро.
Произошла, правда, одна накладка: как только была отписана ритм-секция, в
студии сменили магнитофон. И только когда все остальные инструменты были
записаны, выяснилось, что партия барабанов забракована, и Андрею без
метронома пришлось накладывать барабаны на уже готовую музыку. Знающие люди
знают, как это трудно сделать. Но сделано это было. Оператором у нас был
Алексей Соколов, бывший звуковик Жанны Агузаровой. Все прошло нормально, и
мы отдали альбом какому-то кооперативу для выпуска пластинки. Потом была
презентация магнитальбома и мы отыграли с вернувшимся Троегубовым Виктором
Аркадьевичем несколько концертов... Троегубов позвонил мне буквально за
несколько дней до презентации в ДК МЭИ и сообщил, что проект "Дым"
существует лишь чисто теоретически и он не видит себя больше нигде, как в
"Крематории". Я хотел было отказать потому, что было непонятно, зачем это
нужно, но потом мы все-таки встретились, посидели... И я понял - времени
прошло много, люди изменились... Мы изменились. Стали мудрее, что ли. В
общем, можно было опять попробовать поработать вместе. На сегодняшний день я
могу сказать - больших результатов нет, но концерты и все, что я вижу, все
говорит о том, что может получиться нечто интересное. По крайней мере, в