"Анатолий Трофимов. Повесть о лейтенанте Пятницком (про войну)" - читать интересную книгу автора

- Ну, бывай, Ромка!
Шагов через двадцать обернулся, поднял автомат на вытянутую руку, потряс
им.
Роман, чтобы лучше видеть не только Бомбей, но и дорогу, продвинулся к
правому краю бурта. По возне за спиной понял: догадливый Женя Савушкин
подтянул аппарат поближе. Роман взял трубку, натеплившуюся от руки Жени,
не спуская глаз с поля боя, спросил в микрофон:
- Коркин? Машины готовы? Через десять минут цепляй.
Через десять минут первый взвод прекратит стрельбу, "студебеккеры"
подхватят две его пушки - и на участок третьего батальона, к левому срезу
парка, где есть довольно сносные укрытия. Неважно, что участок совсем
другого батальона. В самом Бомбене участки метрами мериться будут. Там, в
скученности, и вовсе не придется разбираться, кто кого поддерживает.
С этим взводом на прямую наводку пойдет Андрей Рогозин. Как только пехота
зацепится за окраину или ворвется внутрь селения, Пятницкий прекратит
стрельбу вторым взводом с закрытой позиции и как можно быстрее переместит
наблюдательный ближе к пушкам Рогозина. Переброска двух "зисов" второго
взвода к Бомбену - на совести Витьки Коркина.
Не первый бой, не раз уже испытано, а все равно ждешь от артподготовки
чуда. Но откуда оно, чудо? И теперь вот. Ведь все вроде разнесли в Бомбене
к свиньям собачьим, ан нет - стучат несколько пулеметов. Из-за дыма, из-за
всего, что обрушилось на немцев, бьют пулеметы пока не очень прицельно, но
и не совсем попусту: рота младшего лейтенанта Пахомова заметно редела. И
все же шла, не останавливалась, залегала и вновь поднималась, вот-вот
войдет в зону поражения наших снарядов. Пора об удалении огня
позаботиться. Роман крикнул в трубку:
- Припять. По второму рубежу!
Перебросили огонь и другие батарейцы. Корпусные орудия давно уже долбили
противника на дальней окраине Бомбена, где господский пруд, где кладбище с
господскими могилами. Полковые пушки на конной тяге помчались вдогон
пехоте. Хороши все же трофейные першероны. Не очень резвы, зато из любой
болотины вытянут. Вот только на поле-то голое слишком отчаянно,
опрометчиво. Уж не тот ли старший лейтенант со шпорами верховодит? Да что
там упрекать - опрометчиво! Его, Пятницкого, орудия - вон они жмут, аж
подпрыгивают на неровностях - разве скрытнее на дороге? Только и утешения,
что липы по обочинам. Лыко, что ли, с них драть? Врежут немцы по кронам, и
лыко, и куль рогожный - все будет.
Заскрипело, заныло, окутало дорогу молочным дымом Сыграл шестиствольный!
Вот еще разок. Теперь другой - в те шесть труб еще мины затолкать надо.
Роман закрыл глаза до боли, до светлячков. Андрей, как ты там, родимый?!
Из дымного облака вырвался один "студебеккер", другой. Пушки... Целы
пушки! Подпрыгивают, мотаются на крюках, но целы. Так-то, фриц неразумный,
бьешь ты здорово, метко бьешь, да не пофартило тебе на этот раз. Вон и
головы хлопцев, пригнутые при обстреле, показались над бортами. Все ли
здравы, хлопчики?
О-о, как рванул головной "студер"! Колька Коломиец, черт конопатый, жмет.
Не съюзило бы, не занесло в кювет. Нет, пронесло...
Надо бы успокоиться, но нервная дрожь не унимается. Христос с нею,
уймется. Скорее туда, за Рогозиным. Пятницкий отжал клапан трубки.
- Припять!