"Анатолий Иванович Трофимов. Угловая палата " - читать интересную книгу автора

Глава шестая

Можно считать, что сложные события осени 1939 года особо не задели
семью Альфонаса Бальчунаса, не внесли в ее устоявшуюся жизнь ощутимых
изменений.
Когда был снят урожай, по обычаю, установившемуся с незапамятных
времен, усталый, наработавшийся крестьянин внес в дом метелку ржаных
колосьев и с благоговейной торжественностью положил на лавку в красном углу.
За ужином, собрав вокруг стола все семейство, он дотянулся до шелестящей
усами ржи, нежно поперебирал колосья и, осеняя себя крестом, произнес
привычное, из года в год повторяемое, но святое, всегда волнующее: "Достаток
этому дому".
Хутор стоял в пятнадцати километрах от Рудишкеса, и пришедшие с востока
русские с красными звездами на фуражках, о которых рассказывали страсти
господни, здесь, в хуторской глухомани, не показывались. Полнадела земли,
две дойные коровы, овцы, гуси, куры. Все осталось, никто не тронул.
Бальчунас продолжал возиться в своем огородишке в три ара, чинить сбрую,
подправлять хлев. Когда первые опасения окончательно прошли, съездил в
Рудишкес, привез полвоза давно присмотренного и выторгованного тесу и стал
чинить обшивку торбы - приземистого жемайтского дома, поставленного еще
отцом в пору столыпинской реформы Не ахти как велик дом, но семью Альфонаса
Бальчунаса вполне устраивал.
Да и велика ли семья! Он с Аттасе да трое ребятишек: Вайве и Енос
совсем маленькие, а Юрате... Юрате учится в гимназии, заневестится скоро,
даст бог - в богатую семью уйдет, забудет, как клумпы{3} надеваются.
Когда был распущен сейм, а министры Сметоны сбежали в Германию,
Альфонас Бальчунас ощутил даже кое-какие улучшения. После объявления
правительством Литвы Советской республикой стали поговаривать, правда, о
каких-то неведомых ему колхозах. Альфонас расспрашивал, что это за штука.
Разное говорили. Понятнее всех разъяснял Йокубас Миколюкас: коровы, лошади,
инвентарь всякий - все общее, еще трудодни какие-то... Зачем это? В России
колхозы есть? Ну, пусть там и будут.
С налогами власть не прижимала. Ржи сдал столько, сколько требовалось,
до единого пура{4}, и не больше, чем в прежние годы, при старой власти, не
давили ни гужевой, ни какой другой повинностью, спасибо за это. Гимназию не
закрыли, Юрате продолжала учиться, набираться ума-разума. Сохранился и
кооператив. Дивиденты, конечно, не ахти какие, но прибыли и раньше не часто
радовали. Ну, председателю, ксендзу, викарию кое-что перепадало, и немало,
надо думать, но у них и паи посолидней, не сравнишь с паем Альфонаса
Бальчунаса.
Как и прежде, председателем в кооперативе оставался Йокубас Миколюкас.
Не из оборванцев, крепкий хозяин. Хутор его - не чета другим хуторам:
водяная мельница с вальцами, вдоволь скота, а птицы всякой столько, что на
пруду лодкой проехать негде. Конечно, коров сейчас не больше, чем у
других, - продал, прирезал, сказал, что при Советах и с одной коровой
проживет. У мельницы в одну ночь запруда разрушилась - забросил мельницу.
Крестьяне ручные жернова с чердаков поснимали, зерно теперь в избах крушат.
Председатель кооператива Миколюкас оставался таким же степенным и