"Анатолий Иванович Трофимов. Угловая палата " - читать интересную книгу автора

...Когда Юрате Бальчунайте, старшая дочка Аттасе и Альфонаса, вернулась
из Рудишкеса на хутор, на месте подворья лежали остывшие головешки, а по
трупам отца, матери и Еноса с Вайве, брошенным возле колодца, ползали мухи.


Глава седьмая

- Для цего, Матка Боска, для цего? Не разумем... Кепско, кепско{9},
Матка Ченстоховска... - бормотал Юлиан Альбимович Будницкий, спускаясь по
металлическим ступеням черного хода. Левая рука его скользила по перилам,
правая на отлете держала ведро, наполненное чем-то сырым и тяжелым.
В тот день, когда Машенька встретила Юрате Бальчунайте, она
познакомилась и с паном Будницким. Уговаривать его пойти на работу в
госпиталь не пришлось. Он оказался чертовски галантным, этот Юлиан
Альбимович, ни дать ни взять - стародавний польский гусар. Ему под
пятьдесят, прихрамывает - памятка первой империалистической, - но крепок,
привлекателен причудливой ярко-рыжей шапкой волос и добрыми усмешливыми
морщинками у глаз.
Увидев Юрате, Будницкий, чтобы не шкандыбать, не показывать хромоты,
которая никогда и никого не красила, сделал лишь шаг навстречу и расплылся в
обворожительной улыбке:
- Падам до нужек, пани Юрате. Цалую рончики.
И он действительно поцеловал протянутую Юрате руку по всем правилам
салонного этикета, чем привел Машеньку в изумление и даже вызвал в ее душе с
рабоче-крестьянской закваской некоторую неприязнь. Отступила на шаг, чтобы,
чего доброго, этот рыжий дядечка не вздумал тыкаться губами и в ее руку. Но,
должно быть, в наборе гусарского обхождения не значилось целование рук у
солдат. Будницкий приветствовал Машеньку энергичным наклоном головы.
Неприязнь Машеньки вскоре исчезла. Хитровато пощуриваясь, Юлиан
Будницкий рассыпался в благодарностях:
- Дзенькую бардзо. Велика честь работать в русском госпитале. Я в
большом долгу перед русскими. В четырнадцатом году они взяли меня в плен и
тем самым спасли от смерти в окопах, а в революцию... Красный комиссар
сказал мне: "Ты пролетарий, Юлиан, возвращайся в свою Польшу и раздувай
пожар революции там". Иезус Мария! Да за такое... Я готов был раздуть пожар
революции во всех государствах Европы. И раздул бы. Хромота помешала.
Машенька понятливо улыбалась, радовалась, что дело с "вербовкой" идет
самым наилучшим образом...
Теперь вот этот Юлиан Будницкий, сильно утративший гусарский вид,
пробирался черной лестницей во двор госпиталя. Эту ночь он не спал.
Собственно, не до сна было всему персоналу - раненые поступали непрерывно.
Ноги у Юлиана Альбимовича подкашивались, ломило в висках, преследовал и
мутил запах крови, гнойно воспаленных ран, истощенных человеческих тел,
карболки и всяких медикаментов.
- Кепско, кепско, Матка Ченстоховска...
Навстречу Будницкому поднимался майор Валиев.
Уступая дорогу, Мингали Валиевич приник к стене, спросил:
- Чего, кызылбаш{10}, богородицу свою вспоминаешь?
Быстро подружились пожилые люди - майор Валиев и вольнонаемный Юлиан
Будницкий, близко сошлись за тайным стаканчиком аптечного спирта. Но сейчас