"Анатолий Иванович Трофимов. Угловая палата " - читать интересную книгу автора

не кулак, такой же литовец, как и мы.
Альфонас построжал, сдвинул брови:
- А те не литовцы, от которых бегаете, а?
- Литовцы, а не лучше немцев. Национал-бандиты они. Фашисты.
- Ты давай не выдумывай, - в полной растерянности погрозил пальцем
Альфонас. - Больно много знаешь. Шагай отсюда.
Паренек поиграл выпяченными от худобы скулами Казалось, снимет сейчас
винтовку... Не снял, повернулся и пошел, за ним поплелись другие.
Сердце Бальчунаса обливалось кровью. Посмотрел вслед. Куда идут, зачем?
Сколько еще идти? Ведь и дня не выдержат - помрут с голоду. Засаднило душу,
окликнул:
- Стойте, вояки бесштанные.
Остановились, смотрят исподлобья. Что-то было в голосе крестьянина, что
вселяло надежду. Мальчишка с гранатой даже слюну сглотнул.
Бальчунас вынес из клетки ломоть хлеба и кругляк скиландиса{8}, сунул в
руки тому, который с винтовкой, которого посчитал за старшего, сказал:
- Идите, идите отсюда, не навлекайте беды.
Разве мог знать Бальчунас, что последует за этим, мог ли такое
подумать? Не прошло и получаса, как ушли мальчишки, на хутор въехали конные
с белыми повязками и рессорная бричка, а в бричке - в кровь избитые те самые
мальчишки, кибартайские комсомольцы. Даже не связанные. Кого там вязать! Во
главе отряда - председатель кооператива Йокубас Миколюкас. Поднимается
жаркое солнце, парит измоченная дождем земля, а он в старомодной бекеше со
стоячим воротником, полы распахнуты мокрыми крыльями.
Альфонас возился с бричкой под поветью, подгонял новую оглоблю.
Незатейливый умом, он нутром почувствовал неладное, упреждая это неладное,
угодливо кинулся встречать важного гостя. Йокубас не дал приблизиться,
наотмашь рубанул Альфонаса плетью.
- Вот уж не думал, что Бальчунас сучью комсомолию станет прятать да
подкармливать.
И второй раз его плетью.
Альфонас ухватился за стремя, приткнулся лицом к сапогу.
- Помилуйте, товарищ Миколюкас, за что?
Долго ли при Советах жил, а вот ведь привык к новому обращению,
вырвалось это слово на большую беду хуторянина.
- Ах ты... - задохнулся Йокубас, - товарищами бредишь, товарищей забыть
не можешь! - и опять за плеть.
Приблизились другие верховые. Засиделись, озверели в лесных схронах.
Для них помахать плетью, посмотреть, как под нею человек корчится, - одно
удовольствие.
С крыльца с Еносом на руках сбежала охваченная ужасом Аттасе, Вайве за
ее юбку цепляется, не отстает. Кинулась Аттасе к мужу, хотела прикрыть
собой, защитить:
- Помилуйте, понас Миколюкас, мы же для вас...
И в ее тело врезалась нагайка. У Альфонаса куда смиренность девалась.
Его жену, мать его детей, - плетью? Кинулся под поветь, схватил
свежевыструганную оглоблю, раскручивая ею над головой, кинулся на Йокубаса.
Выстрел свалил Альфонаса посреди двора.
- Сжечь дотла красное гнездо! - крикнул Йокубас и, хлестнув коня,
галопом вылетел из хутора.