"Андрей Троицкий. Черный бумер" - читать интересную книгу автора

завода начались проблемы, - ответил Бобрик. - Аппарат в приличном состоянии.
От базовой модели осталось не так много: бензобак и рама. Все остальное
фирменное. Едет он гораздо лучше, чем выглядит.
- По виду не скажешь.
- Я тут кое-что поменял, усовершенствовал. Вот, скажем, движок, он не
родной, японский. Электрооборудование новое немецкое...
- Можешь не объяснять. Все понятно без слов.
Усмехнувшись, гость потеребил клок ваты, торчавший из уха. В
технические вопросы вникать не хотелось. И так все ясно с первого взгляда:
мотоцикл дышит на ладан и его последний час уже близок. На ходу, когда
стрелка спидометра достигает отметки шестьдесят, он автоматически
разваливается на запчасти. Грязный самопальный гибрид несколькних
мотоциклов, что-то вроде беспородной собачонки. Короче, редкое дерьмо.
- Такой раритетный, - улыбнулся Фомин и на прощание протянул плотную
ладонь. - Обидно, когда такая какашка обгоняет тебя на дороге, а ее водила
плюет на лобовуху. Только не опаздывай ни на секунду.
- Во-первых, не оскорбляйте мой мотик. Он этого не заслужил, - Бобрик
свел брови на переносице. - Во-вторых, все ваши шуточки с плевками на
стекло - от зависти. Не можете простить своему компаньону, что он ездит на
новом БМВ, а вы... На подержанной корейской таратайке. Или я не прав?
Фомин вышел из бокса с испорченным настроением.

Глава четвертая

Ночь Бобрик провел неспокойно, он лежал на втором ярусе железной койки,
пялился в темный потолок, молотил кулаком жесткую, как боксерский мешок,
подушку, но сон не приходил. Пристройку к ангару, где проводили кузовные
работы, хозяин автосервиса Амаяк Амбарцумян превратил в ночлежку для
строителей нелегалов. Эти парни, в основном таджики и молдаване, днем
строили новые автомобильные боксы и складывали из блоков пенобетона унылое
двухэтажное здание административного корпуса. За ворота автосервиса работяги
не совались ни днем, ни ночью, не налететь на милицейский патруль. Здесь,
они готовили еду на электрических плитках, спали, кто верующий, молились.
Еще весной Бобрик, выбрав момент, когда у хозяина сервиса было хорошее
настроение, подрулил к нему и попросил пустить его на пару месяце пожить
вместе с работягами. Хозяйка съемной комнаты, в которой тогда жил Бобрик,
задрала цену до небес. Тут одно из двух: надо искать новое жилье или
залезать в постель к хозяйке, в этом случае можно надеяться на поблажки,
скажем, бесплатный сытный ужин, и большую скидку. Готовила тетя Зина сносно,
это, пожалуй, ее единственное достоинство. Правда, тот ужин придется еще
отрабатывать на пуховой перине, как говориться, работать во вторую смену.
Последний вариант не грел душу, тетя Зина была не то чтобы совсем старая и
не то чтобы страшная, как черт, по пьяному дело потереться с ней можно. Но
уж очень она занудливая, приставучая и когти у нее острые. От ее тупых
вопросов мозги раком встанут. Захочешь от нее отвязаться, не отпустит,
вцепиться прямо в горло или задушит пуховой подушкой.
Бобрик решил, что роль юного мужа стареющей сварливой женщины - не его
амплуа. Оставил на столе плату за последние две недели, бросил вещи в рюкзак
и в зеркальце мотоцикла увидел, как Зинаида, нагруженная сумками,
возвращаясь с рынка, неторопливо заходит в подъезд. Бобрик наплел