"Кавказский принц 3" - читать интересную книгу автора (Величко Андрей Феликсович)

Глава 14

— Знаешь, я все больше склоняюсь к мысли, что это авантюра, — сообщил мне Гоша одним прекрасным вечером.

Понятно, они с Макаровым уже месяц регулярно играли в кораблики, пытаясь смоделировать ход будущей войны на море. И ничего особо оптимистичного у них пока не получалось…

— Даже в самом лучшем случае, — продолжило величество, — флота просто взаимоуничтожаются! И что тогда помешает американцам вступить в войну? И на чем мы выйдем против их «Мичиганов»?

— Сначала отвечаю на первый вопрос — полез в ящик стола я. — На, смотри — что это?

— Судя по трем ногам — транзистор, — пожал плечами Гоша.

— Ну ты у нас прямо натуральный Холмс! Действительно транзистор, которого ни у кого нет и в ближайшее время не будет. Но это так, мелочь. Главное — он кремниевый и произведен в Георгиевске…

Никакого впечатления это на Гошу не произвело.

— Ладно, а слова "система самонаведения" тебе что-нибудь говорят?

— Неужели?! — вскочил Гоша.

— Почти. На столе работает, в воздухе пока нет. Но это, сам понимаешь, дело временное. Так вот, я надеюсь, что штатовцев действительно ничего не удержит от вступления в войну, потому как против англичан мы эти штучки будем применять только в тех случаях, когда будет возможно стопроцентное сохранение тайны — то есть утонул, и с концами.

— То-то ты Поморцева аж в Иркутск загнал…

— Вот именно. Кстати, вот материалы — это старший брат одного из погибших испытателей, он недавно кончил Казанский университет. Парень способный, но не к технике, так что пристройте его где-нибудь у вас с Машей.

— А ведь если бы ты сначала дождался этих транзисторов, а только потом начал испытания ракетопланов, все летчики остались бы живы…

— Значит так, величество, — я привстал, — еще раз ляпнешь что-нибудь подобное, сам полечу очередной экземпляр испытывать! Я серьезно.

— Ладно, забыли, — кивнул Гоша, — но ты и на второй вопрос вроде обещал ответить?

— В смысле, на чем поплывем воевать? На том, что ты обозвал «недоавианосцем».

Крылов уже получил задание на проектирование такого кораблика — пять тысяч тонн, брони нет, вооружение минимальное, зато автономность десять киломиль и скорость тридцать пять узлов. Он должен был нести всего три самолета, но они предполагались «Котятами». Или, как вариант, ни одного боевого самолета, зато полсотни крылатых ракет.

— Так ведь если ракеты хорошо засветить в боях с англичанами, американцы скорее всего не полезут, — предположил император, — вернутся к своему изоляционизму.

— Лет десять назад вернулись бы, а теперь поздно. Получим мы гонку вооружений лет на пятнадцать, а после нее еще одну войну. Ты уверен, что мы выиграем и то, и то? А вот с утопшим флотом идеи про невмешательство в европейские дела вполне могут овладеть массами. То есть наверняка овладеют, если идеям помочь, а массы подержать, чтоб не вырывались.

— Интересно, — усмехнулся Гоша, — все считают корабли этой серии рейдерами.

— В какой-то мере так и есть, на восемь посудин у нас ракет точно не хватит. Тут, правда, намечается интересненькое такое обстоятельство… К нам едет Токигава.

— Ведущий японский авиаконструктор, которого ты вроде даже ставил выше де Хэвиленда?

— Не одного его, а их дуэт с Ниномией, этот — генератор идей и аэродинамик, Токигава — прочнист и эксплуатационщик. И что-то у меня сильное подозрение про цели его поездки — Токигава возглавлял комиссию по оценке результатов применения наших самолетов-снарядов. Так что, подозреваю, наши новые друзья собираются заняться разведением камикадзей. То есть пока Токигава едет, нам не помешает решить, как мы будем относиться к таким порывам их самурайской души.

— Хорошо будем относиться, — без особых сомнений заявило величество, — потому что ты наверняка что-нибудь придумаешь на тему обезопасить нас на случай внезапной ссоры с Токио. Дистанционный радиовзрыватель, например…

— Нельзя так с союзниками, — не согласился я.

— А с Одуванчиком почему было можно?

— Потому что в первой фазе операции он был не союзником, а наемником. Ладно, на взрывателях свет клином не сошелся, еще что-нибудь сочиним. Лучше скажи, насколько нам повредили последние инициативы Лондона насчет фрахта в Черном море.

— Не только фрахта, — усмехнулся Гоша, — наши корабли теперь еще и в Суэц с очень большим скрипом пускают. К пожарной безопасности цепляются, в основном. Так что хлебный экспорт в этом году сократится примерно на треть.

— И?

— В этом году во многих губерниях был неурожай, так что зерно скупается государством по программе помощи голодающим. Финансовые резервы у нас есть, так что этот год переживем спокойно, но вот дальше… Свято место пусто не бывает, американцы влезут.

— Та-ак… а если у них вдруг у самих образуется мощный потребитель зерна, это поможет?

— В общем да, а откуда он там возьмется?

— Уже есть, «РХ» называется. Что, не знал? «Райт-Хренов», авиационная фирма, делает самолеты и моторы по украденным у нас образцам — зря, что ли, я через шестой отдел туда два чемодана документации отправил, а Одуванчик еще добавил пароход с реквизированными у англов движками. Так я им скажу, чтоб переводили моторы на спирт — и мощность повысится, и ресурс. Они же еще и автомобилями собираются заняться, а мотоциклами так уже начали. Так что построим там несколько могучих самогонных комбинатов, и вперед.

Гоша внимательно смотрел куда-то в потолок, и у него потихоньку разгорались глазенки.

— Сухой закон! — выдал наконец он. — Партия его сторонников там есть давно, но пока правительство, хоть и с трудом, ухитряется спускать их инициативы на тормозах… Поможем делу сохранения здоровья великого американского народа, ну чего им ждать еще десять лет?

— Обязательно, — согласился я, делая пометку в блокноте, — и что ты там еще говорил про Суэц? Это я к тому, что египетский народ — он тоже великий, и грех выделять на его освободительную борьбу такие копейки — надо посильнее проявлять широту души.

— Ну и напоследок у меня к тебе предложение, — сообщило величество. — По твоему плану в эту пятилетку предполагается только протянуть железку до будущего Мурманска, а город и порт строить потом. Однако мы с Машей нашли средства на форсированное строительство всего сразу. Понимаешь, страшновато мне складывать все яйца в одну корзину… Пойди что-нибудь не так — и сейчас Россия вовсе без морской торговли с западным полушарием останется. Дальний, это пока все-таки больше для красоты.

Ага, подумал я, вот тут самое время давно свербившую идейку подсунуть.

— Хорошая новость, — согласился я, — а то мне тоже без Мурманска было как-то не очень. Но тут само собой напрашивается продолжение — понимаю, что вам с Макаровым интересно по вечерам кораблики на столе гонять, потому как картами не интересуетесь, а в шахматы толком не умеете. Однако придется малость отвлечься — потому как где Мурманск, там и северный морской путь. Начал было Макаров его открывать, да пришлось отвлекаться на японцев — зато теперь самое время. Не экономьте, потому что иначе ценность Японии как союзника заметно падает. Вдруг на Тихом океане будет сравнительно спокойно, Панамского канала нет, так что Штаты вообще в войну могут не полезть или ограничиться с той стороны обороной побережья… А тут можно будет устроить сюрприз — японский флот в Атлантике! Так что озадачь, пожалуйста, Степана Осиповича — сам может и не плыть, все-таки старый он уже и неоднократно раненый, но руководить этим делом кроме него некому. А я четвертый и пятый «Кондоры» выдам в полярном варианте, для этого машина вполне подходит.

— И полюс заодно откроем! — впал в неуместный энтузиазм Гоша.

— Лавры Винни-Пуха покоя не дают? — поморщился я. — Нехай его Пири с Куком открывают, там аборигенов нет, так что этого Кука точно не сожрут. Хотя, блин, там медведи… В общем, ну его в зад, если уж так подопрет, лучше возьмем да и откроем западный полюс.

Вечером я попытался не заглядывая в документы вспомнить, как называется фирма едущего к нам японского гостя — все-таки у них тяжелые для содержания в памяти названия. Что-то такое… эдакое… вроде "ниихуяки данке". Потом велел референту найти точное наименование, а сам начал думать, чем нам может помочь или, наоборот, угрожать камикадзическая идея. Вроде получалось, что особой угрозы нет — особенно если и больших кораблей во флоте не будет. Ладно, приедет гость, послушаем.

Позвонил референт и сообщил, что фирма называется "Нигихаяки дэнки", то есть "корпорация имени Небесного Бога". Надо же, получается, я название с одного раза запомнил практически точно.

Полковник Токигава прибыл в Гатчину через неделю.

Вообще-то сотрудничество по авиационной линии было прописано в секретном протоколе одним из первых, но кто конкретно поедет, японцы думали долго. И вот, значит, придумали…

Полковник несколько огорошил меня прямо с первой встречи.

— Я уполномочен раскрыть вам все интересующие вас секреты в области японской авиации, — заявил он, — в обмен на те из ваших, которыми вы сочтете нужным поделиться.

— Интересная позиция, — усмехнулся я, — вы не против, если я на конкретном примере уточню, что значит «все»? Меня интересует возня вокруг де Хэвиленда.

Из рассказа полковника можно было сделать один из двух выводов — или они действительно решили ничего от меня не скрывать, или знают, что насчет новостей у Джеффри я осведомлен ничуть не хуже них. Токигава поведал мне, что из-за непрекращающихся нападок со стороны Адмиралтейства де Хэвиленд практически потерял свою фирму в Англии, но Япония предложила ему финансовую помощь, приличный объем заказов и даже какой-то местный титул. В общем, в ближайшее время у "Нигихаяки дэнки" образуется конкурент.

— Интересно, — кивнул я, — рад за Джеффри. Ну, а насчет секретов… Мы сейчас как раз заканчиваем проектирование нового истребителя. Именно нового и именно истребителя — потому что «Бобик» — это вообще-то штурмовик и пикировщик, просто, вы уж извините, для борьбы с вашими самолетами никакого специального истребителя было и не нужно. Так что предлагаю вам на недельку слетать в Георгиевск, посмотреть, поспрашивать, может, даже и покритиковать что-нибудь…

Полковник поблагодарил, а потом поинтересовался:

— Скажите, а можно к вам обратиться с личной просьбой?

— Вполне.

— Не могли бы вы познакомить меня с тем вашим летчиком, который в войну летал с изображением удава на фюзеляже?

— Запросто, только он не говорит по-английски. А что, приходилось встречаться в воздухе?

— Нет, только моим ученикам. Меня, к сожалению, на фронт не пустили, поэтому я и не смог встретиться в небе с этим выдающимся мастером боя.

— Это нетрудно устроить, — усмехнулся я, — если хотите, он проведет с вами несколько тренировочных боев. Я предполагал что-то подобное, поэтому заранее вызвал его сюда. Так что можно прямо сейчас съездить на аэродром, он там, ну и пообщаться. Так я вызываю машину?

В общем, Токигава застрял в Гатчине на три дня — повышал летную квалификацию. В первом же полете полковник Мишка Полозов за три минуты ухитрился провести четыре атаки, каждая из которых не оставляла шансов его противнику, а потом прекратил бой и пошел на посадку.

— Господин генерал, — обратился он ко мне, — скажите японцу, что на третий класс он тянет. Которых я над Ляодуном сбивал, летали хуже.

— А не поучишь его маленько?

— Да как же я его учить буду, если он по нашему не понимает?

— Вот кому я говорил — учи английский! Давно бы уже генералом был.

— Я могу чуть говорить русский, — встрял подошедший Токигава.

— Вот и отлично, — кивнул я, — он вас поучит летать, а вы его — говорить. Согласны?

После уроков с Полозовым японец слетал на неделю в Георгиевск, познакомился с моими конструкторами и их последним детищем — истребителем «Ишак». Я без особых опасений распорядился показать ему эту машину, потому как это все-таки задумывалось не столько как боевой, сколько как учебный самолет, все равно к большой войне он устареет. Но на японца проект произвел сильное впечатление. И, выразив свою благодарность, он наконец перешел к тому, ради чего, как я и предполагал, в Россию послали именно его.

— Я внимательно изучил применение ваших самолетов-брандеров, — сказал он мне. — Поначалу я даже думал, что ими управляли летчики, но потом отказался от этой мысли. Скорее всего, это радио. По моим наблюдениям получилось, что если управлять брандером с корабля, то вероятность попадания в корабль противника составляет в лучшем случае одну треть, причем это попадание может быть только в борт. Во время атаки на Сасебо результаты были лучше, но, думаю, потому, что из-за отсутствия зенитного прикрытия ваш самолет-наводчик смог опуститься довольно низко. Я прав?

— Вполне, — кивнул я, — продолжайте.

— Ваш механизм радиоуправления наверняка будет совершенствоваться, — продолжил Токигава, — но совершенствоваться будет также и противовоздушная оборона. Так что вряд ли результативность этого оружия заметно вырастет. Однако самый первый воздушный бой над Порт-Артуром показал, что есть и другая возможность. В воздушном брандере может находиться пилот. Однако наши специалисты по России уверили меня, что вы вряд ли будете разрабатывать такой способ уничтожения кораблей противника.

— Не поймите мои слова как сомнение в мужестве русских летчиков, — с некоторой заминкой продолжил полковник, — я знаю, что в случае необходимости они без колебаний идут на смерть… Но с восторгом выбрать себе судьбу погибнуть во славу императора могут только сыны страны восходящего солнца.

— Не уверен, — хмуро буркнул я, — наверняка и у нас таких найти можно. Вы правы в другом — считать это само собой разумеющимся, действительно, могут только у вас. И что, вы хотите разработать специальный самолет для этих целей?

— Хотим, — согласился Токигава, — но мы с моим партнером трезво оцениваем свои силы. То, что сделаем мы, получится заметно хуже того, что, взявшись за эту задачу, сделаете вы. А летчики-тэйсинтай достойны идти в последний бой на лучших в мире машинах.

— Мне, значит, для них эти машины предлагаете сделать… Причем если нужны действительно лучшие в мире, то они должны быть не только разработаны, но и сделаны в России, вы это понимаете?

— Понимаю, и поэтому мы предлагаем вам… не могу подобрать слова. Ваши самолеты с нашими летчиками будут воевать и против наших, и против ваших врагов.

— То есть вы предлагаете организовать подразделение… как вы это назвали? — малость охренел я.

— Тэйсинтай. Жертвующий жизнью.

— Ага, их самых. В Российском ИВВФ?

— Да. Наши пилоты отдадут свои жизни во славу микадо, но по вашему приказу.

— Вынужден попросить время на обдумывание, — с сомнением сказал я, — ваше предложение слишком неожиданно.

Собственно, тут надо было просто уяснить для себя, что это — высшая степень цинизма или героизма? Или это еще что-нибудь, вовсе мне незнакомое…