"Кавказский принц 3" - читать интересную книгу автора (Величко Андрей Феликсович)

Глава 15

Все-таки на женщин сильно действует появление внуков, думал я дождливым октябрьским вечером пятого года. Причем именно внуков, внучки на них так не влияют! Вот в том мире жили мы с супругой не сказать что в такой уж безумной любви, но в полном согласии. И что? Как только дочь разродилась потомством, жена тут же сбежала то потомство нянчить. Но там ладно, все-таки это себя так повела законная жена. Но тут-то — любовница! И то же самое — дочек Ники по полтора раза в год видела и не страдала от этого, а как родился у Николая сын Алеша, так она готова была все свободное время проводить вокруг него. Правда, у Алисы это не встретило ни малейшего понимания, так что в тот раз все быстро вернулось в исходное состояние. Но теперь, с рождением Вовочки, да еще при полном попустительстве Маши, моя ненаглядная безвылазно торчала в Зимнем, заявив мне, что если я хочу ее видеть, то пусть сам и приезжаю. Будучи в общем человеком довольно занятым, я совмещал визиты к даме сердца со служебными надобностями, по которым мне иногда требовалось посетить императорскую резиденцию. Дело в том, что Гоша выразил пожелание, дабы аресты лиц от третьего класса табели и выше я производил лично — а то, мол, империя все-таки сословная, и неудобно, когда его сиятельство какого-нибудь министра берут под белые ручки простые сержанты… Так что в последний раз, когда я приезжал за Бирюлевым, уловивший закономерность народ впал в панику и попрятался. И чего, спрашивается, так пугаться, если не воруешь? — грустно думал я, идя по мгновенно опустевшим коридорам. Ведь сегодня я приехал не по служебной надобности — всех подлежащих этому уже взяли — а по зову сердца, в кой-то веки раз повидать любимую… Я вам виноват, что желающих грохнуть меня можно выстроить в очередь длиной с горбачевскую водочную, и поэтому ездить приходится с охраной? Ну вот, опять кто-то бегом ломанулся, вон как копытами стучит… Что там за «шлеп»? А, занесло болезного в повороте, полы-то скользкие.

Мари уже ждала меня — на столике имелось кофе, пиво, вобла и печенье.

— Дорогой, — поинтересовалась она после того, как ознакомила с последними новостями про Вовочку, — ты как-то будешь готовиться к свадьбе?

— Это к какой еще? — поперхнулся пивом я.

— О господи, — вздохнула дама, — и за что мне такое наказание? Не пугайся, не к нашей! Его высочество и твой генерал, между прочим, Михаил собирается сочетаться браком с японской принцессой, в православии принявшей имя Марина Владимировна.

— Хорошее имя, — согласился я, — и когда они двинут под венец?

— Сразу после Рождества.

— Три месяца же еще осталось!

— Вот я и спрашиваю заранее, а то скажешь тебе за две недели, а в ответ — занят!

— Спасибо, придется, конечно, готовиться — там же все августейшие персоны будут, с одной охраной возни сколько… Или ты имела в виду что-нибудь другое?

— Я вообще-то имела в виду, что не надо туда приходить в этой черной форме, а то половина гостей разбежится. И в своем синем дранье, которое ты называешь «джинсой», тоже не надо. Сшей наконец себе нормальный костюм, а?

Ну, раз ее величество велит сшить, то что тут поделаешь — пришлось радировать в Находку и приказать срочно отправить в Гатчину тамошнего портного, которого я считал Айсбергом, а он при ближайшем знакомстве оказался Айзенбергом. Он поселился тут же, во дворце. Вообще-то я не настаивал — думал, может человеку за почти три года надоело сидеть на полуказарменном положении. Однако, узнав, что за житье во дворце не придется платить, мастер категорически заявил мне, что дворец его вполне устраивает и я как сосед тоже. Получив же мое разрешение вкупе с заверением, что чего-чего, а еврейских погромов тут точно не будет, он перетащил к себе и жену с двумя внучками. Потом сел за работу и за несколько дней сваял мне костюм по картинкам — я распечатал ему десяток фото Шона Коннори в роли Бонда.

— Таки с бородой вы выглядите куда солидней! — сообщил мне мастер, переводя взгляд с меня на картинки и обратно.

Свадьба прошла без происшествий, желающих устроить на ней взрыв-другой нашлось мало, всего две боевых ячейки — эсеровская и анархистская, так что мы чествовали нашего главкома ИВВФ и Марину Владимировну в мирной, патриархальной и даже чуть скучной обстановке. Гостей было немного, действо заняло всего полдня и не сопроводилось ни единым актом рукоприкладства. Мало того — даже дядя-адмирал практически не нажрался! Впрочем, в основном это была заслуга его молодой жены Оленьки.

А через три дня после этой свадьбы я получил из Англии такие сведения, что вынужден был срочно собрать политбюро.

— Ну, так что у нас тут случилось катастрофического? — открыл заседание Гоша.

— В конце марта Англия объявит войну Черногории, — пояснил я. — Якобы они все это время собирали материалы про действия черногорской эскадры, и вот наконец признали их противоречащими всему, чему только можно…

— Допрыгались, — мрачно констатировала Маша.

— Они или мы? — невинно поинтересовалась Мари.

— Вот это и есть предмет сегодняшней беседы, — хмыкнул Гоша. — У тебя есть что-нибудь по их дальнейшим планам?

— Из фактов — только то, что тебе скоро придет приватное письмо от Эдика на тему "да плюньте вы на ту Черногорию". Типа к нам претензий у них нет. На самом деле, понятно, все обстоит как раз наоборот…

— А, — заинтересовался Гоша, — то есть им выгодно, чтобы мы не вмешивались в конфликт и огребли за вероломство падение международного авторитета?

— Ну, с такими людьми вполне можно предполагать обратное — они нас хотят уверить, что дела обстоят так, как ты только что описал, чтобы мы вмешались. А они только того и ждут! В общем, предлагаю пока решить, что выгодно нам самим.

— Если не вмешаемся, это будет выглядеть некрасиво, — задумалась Мари, — а если вмешаемся — они нам полностью перекроют морскую торговлю.

— «Вмешаться» — понятие растяжимое, — заметила Маша.

— Вот именно! — поддержал племянницу я. — Ведь что говорится в договоре коллективной безопасности, про который чуть ли не ежедневно поминает величество? Что обязательной является экономическая помощь и прекращение торговли с агрессором, прямая военная же — только по просьбе пострадавшей стороны. И в этом случае насчет международного авторитета… где надо, не пострадает. Потому как экономическая помощь будет заключаться в поставке вооружений и отправки добровольцев для их применения.

— Хлебному экспорту кирдык, — предупредила Маша.

— Так этот год вроде переживем? А там видно будет. Вот что меня действительно беспокоит — это позиция Австрии. Неважно, что она к войне не готова — мы-то готовы еще меньше! Хрен ними, пусть Боснию и Герцоговину хоть вместе с Сербией и Болгарией забирают, но им ведь наверняка проплатят, чтобы они и в Черногорию полезли!

— Думаю, что Вилли нам поможет, — не очень уверенно сказал Гоша.

— Я, кстати, тоже. Но потом-то что будет? Сейчас мы более или менее равноправные партнеры. А когда он нас вытащит из… э-э-э… затруднительного положения, мы вынуждены будем встать в позу "чего изволите".

— Ну, наши гвардейские полки австрийцам не по зубам, — заметила Мари.

— А вот тут вторая новость, в комплекте с первой. В Польше готовится восстание, большевики, лапочки такие, даже резолюцию приняли, что сейчас оно преждевременно. Руководство-то то мы основательно проредим, но Польша — это такой бардак, где и без всякого руководства может полыхнуть не хуже, чем с ним. Так что нельзя нам гвардию на войну отправлять… Кстати, про Финляндию у меня пока сведений нет, но подозреваю, что такое удобное место англы тоже не пропустили. В общем, гвардия с австрийцами воевать не будет.

— Но они об этом не знают, — возразил Гоша. — И Вилли нам может помочь не только напрямую, но и дипломатически, надавив на Габсбургов.

— Ну, это я предполагал, так что Танечка вчера отправила письмо, где она на трех страницах изнывает от разлуки с любимым. Так что дней через несколько ждем гостя.

— Опять на дирижабле прилетит? — уточнил император.

— Да, но теперь не так страшно, Цеппелин перешел на гелий.

— «Кильки» к началу войны никак не подоспеют?

— Чтобы их еще и вывести из Черного моря — никак. Максимум — первую можно будет использовать в прибрежных операциях. Зато четыре «Ишака» уже почти готовы. И «Кошек» у нас в европейской части около полутора сотен.

— А на Курилы англы не полезут? — забеспокоилась Маша.

— Боюсь, что нет. Но Одуванчика придется усилять… Я бы ему первую тихоокеанскую эскадру продал.

— Э… это кому? И как? — охренел Гоша.

— Лорду-протектору Курильского королевства, русскому графу, черногорскому князю и шикотанскому барону Маслачак-паше, — пояснил я, — в рассрочку и без первого взноса.

— Он, кстати, уже два дня как японский маркиз, — уточнила Маша, — это за то, что пять лет не будет мзду брать за право рыбачить в Охотском море. И китайский… блин, какой-то суньхуй не помню куда, пятьсот рублей на это не пожалел. И это хорошо, что мы ему дадим в долг — потому как у нас с ним в Штатах интересный бизнес намечается, а там титулы котируются не очень. Зато человек, который должен четверть миллиарда — это фигура! С таким и президенту общаться не зазорно.

— Так зачем ему эскадра, если на Курилы никто не полезет? — не поняла Мари.

— А Гонконг ограбить до нитки? Кстати, мысль. Японцы ему напрямую помогать не могут, договор с Англией не даст, но выделить нам пару полков на время он не помешает. А мы эти полки сдадим в аренду… Потому что Паша будет занят грабежом англичан, их там достаточно, на китайцев у него просто времени не хватит. Вот ими японцы и займутся, тем более что у них в этом богатый опыт.

— У англов на Сингапуре военно-морская база, — уточнил Гоша.

— Вот именно, что на Сингапуре. Сначала надо узнать, что в Гонконге гости, потом собраться, потом приплыть… Три дня у Одуванчика точно будет, и мне даже интересно будет посмотреть, что после него там останется.

— Но все-таки, — захотела ясности моя ненаглядная, — какова цель англичан во всей этой истории?

— Очень простая — вернуть российскую внешнюю политику в состояние как при Ники. То есть когда каждый чих из английского посольства воспринимается в качестве откровения свыше.

— Ладно, — задумался Гоша, — а что будет в самом пессимистическом для нас варианте?

— Полное прекращение торговли через Черное море. Ограничение ее по Балтике. Обстрел наших черноморских городов — это точно, и некоторых балтийских — вероятно. Десанты — это вряд ли, — предположил я.

— Это если мы объявим им войну.

— Или они нам, — пожал плечами я.

— Не скажи, большая разница. Одно дело, когда Николаев, например, раскатают по бревнышку в результате наших действий, а совсем другое — в процессе вероломного нападения.

— Да, — въехал я, — тогда нужно заранее какой-нибудь корабль привести в порт Бар, передав в оперативное подчинение Черногории — ну типа по обмену — мы им крейсер «Варяг», они нам крейсер «Вобля»…

— Это ту фанерину с одноцилиндровым движком? — усмехнулся Гоша, — она же и до Босфора не доплывет!

— Да какая разница, пусть только из порта выйдет и топится, а тут у нас еще две точно таких же есть.

— Но ведь «Варяг» идет с Дальнего Востока, ему ремонт нужен…

— Вот поднимем со дна после войны, заодно и отремонтируем. Хоть несколько раз он в сторону противника выстрелить сможет, и ладно.

— Просто так посылать на смерть нормальный корабль с командой? — с сомнением спросил Гоша.

— Окстись, на какую еще смерть? Высунется из бухты, бабахнет со всех стволов и бегом обратно — топиться. Ну, а ракообразные под шумок кого-нибудь торпедами приласкают.

— А потом? Им же через Босфор будет уже не пройти!

— Одуванчик передал мне свои контакты на Корфу. Организуем там временную базу, место хорошее.

— Пора, значит, отправлять в Черногорию аэродромные команды…

— И Богаевского. Правда, там горы, на лошадях не везде проедешь, но у его казаков есть опыт партизанской войны. И полк калединских ветеранов, для организации непроходимой обороны на подходах к столице.

— Постойте, — вмешалась Маша, — тут ведь еще один нюанс есть. Сейчас мы имеем союзный договор с Францией. Это, между прочим, условие выданных нам кредитов. Итак, на нас напали. Что должен делать союзник? Немедленно, в тот же день, объявить войну агрессору! И если не объявит, то мы с возмущением заявляем, что они этот свой договор похерили, а мы, значит, теперь сидим и недоумеваем — возвращать деньги-то, ну и проценты платить мы должны союзнику. И где он?

— Хорошо, — кивнул Гоша, — а если они войну объявят, но воевать не будут?

— Мы у них потребуем аэродромы для размещения нашей авиации, которая с них будет бомбить Лондон — причем быстро, в течение двух дней. Не предоставят — смотрим выше…

— Ну, — подытожил я, — хрен его знает, может и выкрутимся. Во всяком случае, с сегодняшнего дня начинаем пытаться.