"Иван Тропов. Настоящее желание" - читать интересную книгу автора

вот как это правильно называется, вспомнила Оля.
- Рекламная акция! - сказала девушка из-под головы кролика. -
Попробуйте батарейки нашей фирмы. Работают до десяти раз дольше, чем
обычные. Энерджа-айзе-ер! - фальшиво пропела она.
Достала из коробки пальчиковую батарейку и протянула Оле.
- Спасибо, не надо, - тихо сказала Оля.
- Да бери, это бесплатно, - сказала девушка и указала рукой в плюшевой
перчатке, очень похожей на большую кроличью лапу, на висок Оли, где под
платок убегал провод к наушнику. - Плеер же, да? Бери.
- Спасибо, не надо, - повторила Оля. - У меня на аккумуляторах.
- Ну, как знаешь. С Новым Годом!
- И вас с Новым Годом, - улыбнулась Оля.
Но девушка уже сунула батарейку обратно в коробку и пошла дальше по
полупустому магазину.
Оля повернулась к стойке с журналами и потерла висок под пуховым
платком. Кажется, она о чем-то думала - до того, как этот кролик, то есть
девушка с батарейками, отвлекла ее. Она о чем-то думала. Будто что-то
нашла... Что-то доброе и хорошее, что-то важное. Очень-очень важное.
Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить. Что-то очень важное... Что-то
про луг, кажется... Зеленый луг, на котором кто-то оранжевый, как огонь
новогодних свечек, и нежный, как шелк, и еще ласковый-ласковый...
- Рекламная акция!.. Батарейки нашей фирмы... Десяти раз... А-айзе-ер!
Оля вздохнула и открыла глаза.
Ну конечно! Зачем же еще она могла придти, если не за этим? Она же
целый месяц копила, откладывая по чуть-чуть с каждого завтрака!
Оля стала вертеть стойку, пока не показалась обложка с Доброй
Женщиной, улыбавшейся так тепло, что казалось, будто щеки греет весеннее
солнце... Как улыбается и ее мама, наверно. Еще в журнале был рассказ. За
целый месяц, пока Оля каждый будний день после школы брала этот журнал из
все таявшей и таявшей стопки, она пролистала его весь (просто смотреть на
обложку она не могла - иначе та продавщица точно привязалась бы к ней). И
этот рассказ был, наверно, очень хорошим. Потому что название у него было
чуть грустное, но теплое-теплое. Недотыкомка. Просто здорово, что она
наконец-то сможет прочитать его.
В проволочной корзинке осталось всего два номера. Еще бы чуть-чуть, и
опоздала... Оля приподняла верхний журнал (его трогали, наверно, сотни рук
- уголки обложки уже загнулись, как у зачитанной книжки в бумажной обложке)
и достала нижний - гладкий-гладкий, свежий-свежий, словно и не лежал он
здесь целый месяц. Спрятавшись за стойку, чтобы ее никто не видел, быстро
поцеловала Добрую Женщину в щеку, вытерла рукавом туманный след на обложке,
чтобы та не размокла и не взгорбилась, и понесла журнал к стойке, где
оформляют покупки.

А вечером, наевшись пересоленного оливье (бабушка, должно быть,
забыла, что уже солила, и посолила салат два или три раза, но Оля старалась
не обращать на это внимание, чтобы не огорчать бабушку) и напившись
апельсинового соку (обычно бабушка соки не покупала, но этим вечером у них
было целых три пакета сока, все-таки праздник) Оля пораньше ушла к себе в
комнату, не став дожидаться, пока по телевизору будут звенеть куранты.
Уж больно тоскливые и грустные были все эти праздничные концерты по