"Л.Д.Троцкий. Архив в 9 томах: Том 1 " - читать интересную книгу автора

"ультралевизне" сыпались, как из рога изобилия.
И правившая команда, и борцы против нее в равной мере необоснованно и
спекулятивно непрерывно твердили об опасности "империалистического" военного
нападения на СССР. Декларирование "военной опасности" стало особенно
навязчивым после того, как в мае 1927 г. последовала серия международных
инцидентов, из которых наиболее значительными были разрыв Великобританией
дипломатических отношений с СССР (это произошло после того как во время
обыска в помешении Англо- русского кооперативного общества /АРКОС/ были
обнаружены неопровержимые свидетельства советского шпионажа) и убийство
советского полпреда в Польше П.Л.Войкова русским белоэмигрантом. Никакого
"единого фронта империалистических держав против СССР", готовившего "новую
интервенцию", на самом деле не существовало, и в советском истеблишменте это
прекрасно сознавали.
Как и прочие рычаги, резкое преувеличение военной угрозы играло на руку
Сталину, использовавшего его против оппозиции, более того - заявившего о
существовагии "единого фронта от Чемберлена до Троцкого". О том, что это
было именно так, свидетельствовал нарком иностранных дел Г.В.Чичерин,
заявивший в 1929 г. американскому журналисту Луису Фишеру: "В июне 1927 г. я
вернулся из Западной Европы. Все в Mоскве говорили о войне. Я старался
разубедить их. 'Никто не планирует нападения на нас'. Я настаивал. Тогда
коллега меня просветил. Он сказал: 'Мы это знаем. Но это нам нужно для
борьбы с Троцким'". Чичерин и позже решительно отрицал опасность нападения
капиталистических стран на СССР, причем во внутренней переписке попросту
высмеивал этот пропагандистский трюк. Он писал Сталину 22 марта 1930 г., "В
наших московских выступлениях говорился, что обострилась опасность войны
между капиталистическими государствами,. а, следовательно, и нападения на
нас. Что за вздор, как можно говорить такие вещи!!"
Остается вновь и вновь поражаться, как такой опытный политик, каковым
был Троцкий, оказался на поводу мошеннической игры Сталина. Но ведь, вступим
в спор с самими собой, если бы лидер оппозиции пожертвовал своими догмами,
начал по тактическим соображениям полемику со Сталиным, отрицая военную
опасность, это был бы совершенно другой человек, не тот, чья позиция
доминировала в оппозиционной среде. *
Усвоив, что партийный аппарат полностью ее поддерживает, что основная
масса рядовых коммунистов одурманена "антитроцкисисткими" эскападами, что
масса населения весьма чужда споров в партийных верхах, сталинская клика
осенью - зимой 1927 г. завершила организационный разгром объединеннной
оппозиции. При этом сами оппозиционеры исправно попадали в капканы, которые
для них не очень искусно расставлялись. Последовали "раскрытие тайной
типографии", которую "помог" оборудовать тайный агент ОГПУ; разгон попыток
альтернативных демонстраций 7 ноября 1927 г.; исключение Троцкого и
Зиновьева вначале из ЦК, а затем из партии; изгнание из ВКП(б) всех активных
оппозиционеров в декабре 1927 г. на XV съезде партии.
Съезд увенчался очередной политической игрой Сталина, когда он на
пленуме ЦК 19 декабря, посвященном "избранию" высших партийных боссов,
лицемерно попросился в отставку. Сталин, разумеется, был убежден, что его
"просьбу" отклонят. Тем более важно было ему зафиксировать в двух
продолжавшихся по несколько минут выступлениях, что он стал генсеком по
инициативе Ленина, что именно благодаря ему разбита оппозиция, что генсек в
партии должен быть только один и что, стало быть, всяких "маленьких