"Лев Троцкий. История русской революции, т. 1" - читать интересную книгу автора

мануфактуры, то отдельные отрасли промышленности совершали ряд частных
скачков через технико-производственные этапы, которые на Западе измерялись
десятилетиями. Благодаря этому русская промышленность развивалась в
некоторые периоды чрезвычайно быстрым темпом. Между первой революцией и
войной промышленная продукция России выросла примерно вдвое. Это показалось
некоторым русским историкам достаточным основанием для того вывода, что
"легенду об отсталости и медленном росте приходится оставить"""Утверждение
принадлежит профессору М.Н. Покровскому. См. приложение | 1.·· На самом деле
возможность столь быстрого роста определилась именно отсталостью, которая,
увы, сохранилась не только до момента ликвидации старой России, но, как
наследие ее, и до сегодняшнего дня.
Основным измерителем экономического уровня нации является
производительность труда, которая, в свою очередь, зависит от удельного веса
промышленности в общем хозяйстве страны. Накануне войны, когда царская
Россия достигла высшей точки своего благосостояния, народный доход на душу
был в 8-10 раз ниже, чем в Соединенных Штатах, что неудивительно, если
принять во внимание, что 1/5 самодеятельного населения России занято было в
сельском хозяйстве, тогда как в Соединенных Штатах на 1 занятого в
земледелии приходилось 2,5 занятых в промышленности. Прибавим еще, что на
100 квадратных километров в России приходилось накануне войны 0,4 километра
железных дорог, в Германии - 11,7, в Австро-Венгрии - 7,0. Остальные
сравнительные коэффициенты того же типа.
Но именно в области хозяйства, как уже сказано, закон комбинированного
развития выступает с наибольшей силой. В то время как крестьянское
земледелие, в главной массе своей, оставалось до самой революции чуть ли не
на уровне XVII столетия, промышленность России, по своей технике и
капиталистической структуре, стояла на уровне передовых стран, а в некоторых
отношениях даже опережала их. Мелкие предприятия, с числом рабочих до 100
человек, охватывали в 1914 году в Соединенных Штатах 35% общего числа
промышленных рабочих, а в России - только 17,8%. При приблизительно
одинаковом удельном весе средних и крупных предприятий, в 100-1000 рабочих,
предприятия-гиганты, свыше 1000 рабочих каждое, занимали в С. Штатах 17,8%
общего числа рабочих, а в России - 41,4%! Для важнейших промышленных районов
последний процент еще выше: для петроградского - 44,4%, для московского -
даже 57,3%. Подобные же результаты получатся, если сравним русскую
промышленность с британской или германской. Этот факт, впервые установленный
нами в 1908 году, трудно укладывается в банальное представление об
экономической отсталости России. А между тем он не опровергает отсталости, а
лишь диалектически дополняет ее.
Слияние промышленного капитала с банковским проведено было в России
опять-таки с такой полнотой, как, пожалуй, ни в какой другой стране. Но
подчинение промышленности банкам означало тем самым подчинение ее
западноевропейскому денежному рынку. Тяжелая промышленность (металл, уголь,
нефть) была почти целиком подконтрольна иностранному финансовому капиталу,
который создал для себя вспомогательную и посредническую систему банков в
России. Легкая промышленность шла по тому же пути. Если иностранцы владели в
общем около 40% всех акционерных капиталов России, то для ведущих отраслей
промышленности этот процент стоял значительно выше. Можно сказать без
всякого преувеличения, что контрольный пакет акций русских банков, заводов и
фабрик находился за границей, причем доля капиталов Англии, Франции и