"Лев Троцкий. История русской революции, т. 1" - читать интересную книгу автора

жутью самих обличителей.
Группа крайних правых, матерых бюрократов, вдохновлявшихся Дурново,
усмирителем революции 1905 года, подала в этот момент царю программную
записку. Глаз многоопытных сановников, прошедших серьезную полицейскую
школу, видел кое-что неплохо и достаточно далеко, и если их рецептура была
негодной, то лишь потому, что против болезней старого режима вообще не
существовало лекарства. Авторы записки выступали против каких бы то ни было
уступок буржуазной оппозиции не потому, что либералы захотят зайти слишком
далеко, как думают вульгарные черносотенцы, на которых сановные реакционеры
глядели свысока, - нет, беда в том, что либералы "столь слабы, столь
разрозненны и, надо говорить прямо, столь бездарны, что торжество их было бы
столь же кратковременно, сколь и непрочно". Слабость главной из
оппозиционных партий, "конституционно-демократической" (кадетской)
определяется уже ее именем:
она назвалась демократической, хотя по существу своему буржуазна;
будучи в значительной мере партией либеральных помещиков, она вписала в
программу принудительный выкуп земли. "Без этих козырей из чужой, не ихней
колоды, - пишут тайные советники, пользуясь привычными им образами, - кадеты
есть не более как многочисленное сообщество либеральных адвокатов,
профессоров и чиновников разных ведомств - ничего более". Иное дело -
революционеры. Признание значительности революционных партий записка
сопровождает скрежетом зубов: "Опасность и силу этих партий составляет то,
что у них есть идея, есть деньги (!), есть толпа, готовая и хорошо
организованная". Революционные партии "вправе рассчитывать на сочувствие
подавляющего большинства крестьянства, которое пойдет за пролетарием тотчас
же, как революционные вожди укажут им чужую землю". Что дало бы при этих
условиях установление ответственного министерства? "Полный и окончательный
разгром партий правых, постепенное поглощение партий промежуточных: центра,
либеральных консерваторов, октябристов и прогрессистов партией кадетов,
которая поначалу и получила бы решающее значение. Но кадетам грозила бы та
же участь... А затем? Затем выступила бы революционная толпа, коммуна,
гибель династии, погромы имущественных классов и, наконец, мужик-разбойник".
Нельзя отрицать, что реакционно-полицейская злоба поднимается здесь до
своеобразного исторического предвиденья.
Положительная программа записки не нова, но последовательна:
правительство из беспощадных сторонников самодержавия; упразднение Думы;
осадное положение в обеих столицах; подготовка сил для подавления мятежа.
Эта программа и была, в сущности, положена в основу правительственной
политики последних предреволюционных месяцев. Но успех ее предполагал силу,
которая оказалась в руках Дурново зимою 1905 года, но которой уже не
существовало осенью 1916 года. Монархия пыталась поэтому задушить страну
украдкой и по частям. Министерство было обновлено по принципу "своих" людей,
безусловно преданных царю и царице. Но эти "свои", и прежде всего перебежчик
Протопопов, были ничтожны и жалки. Дума не была упразднена, но снова
распущена. Объявление осадного положения в Петрограде было прибережено для
того момента, когда революция уже одержала победу. А военные силы,
подготовленные для подавления мятежа, оказались сами охвачены мятежом. Все
это обнаружилось уже через два-три месяца.
Либерализм тем временем делал последние усилия спасти положение. Все
организации цензовой буржуазии поддержали ноябрьские речи думской оппозиции