"Николай Валентинович Трус(сост). Символика тюрем ("Энциклопедия преступлений и катастроф") " - читать интересную книгу автора

наблюдать их во время обыска в тюремной камере: заметно, что параша -
любимый объект их внимания. Они вспарывают матрасы, отдирают плинтусы,
обшаривают подоконники, но все поглядывают в заветный уголок...
И вот я решила записывать свою одиссею в виде коротких заметок: так
легче и запомнить, и припрятать, и переправить на волю или оставить верному
человеку на сохранение.
Воруйте, воруйте - что-нибудь да останется! Перед тем как обработать
вновь прибывших заключенных (дактилоскопия, фотография и пр.), их держат в
"собачнике".
Камера площадью 5 - 6 квадратных метров с узкой скамьей по периметру.
Стены "набросаны" известковым раствором - не прислониться. Холод поистине
собачий.
Меня привели часа в 2 дня. К вечеру в камере сидело и стояло 16 женщин.
Когда у стоявших уставали ноги, сидевшие уступали им место. Делились своими
бедами, сигаретами, просвещали новичков.
Вечером объявили ужин, и в "кормушку" просунули первую миску с кашей.
Запах подгорелой овсянки разнесся по камере. Некоторые ели, чтобы согреться,
большинство отказалось.
Через полчаса в "кормушке" показалась голова "баландера" и объявила:
"Давайте миски. Чай!".
Все ожидали, что взамен мисок появятся кружки с чаем. Но нет, чай стали
наливать прямо в грязные миски. Вымыть их было негде, так как водопроводного
крана в камере не было. Все мечтали согреться горячим чаем, но только две
или три женщины решились пить его.из грязных мисок.
Если бы я еще раньше не объявила голодовку, то начала бы ее с этого
"ужина"; за всю свою жизнь я не видывала собаки, которой для питья не
потребовалась бы отдельная миска!
21 декабря все до одного надзиратели в "собачнике" были пьяны. Они то и
дело заглядывали в "кормушку", отпускали в наш адрес сомнительные
комплименты, орали друг на друга в коридоре. Бывалые зэчки объяснили, что в
этот день (или накануне, сейчас уже не помню) в "Крестах" выдают зарплату.
Одна бойкая девица, увидев в "кормушке" улыбающуюся рожу надзирателя,
попросила:
- Дай закурить!
- Ах... будешь дурить? - отвечает они выжидательно смотрит на нее.
А девочка возьми и ответь ему на том же языке и тоже в рифму - что-то в
смысле того, что он может обойтись и без ее услуг, если ему приспичило. Вся
камера расхохоталась.
Надзиратель отворил дверь и потребовал, чтобы она вышла из камеры.
- Не ходи! - крикнула женщина постарше. - Хотят разбираться - пускай
вызывают корпусного. Мы скажем, что он первый тебя оскорбил.
- А чего мне бояться! - фыркнула девчонка и смело пошла к двери.
Ее увели. Через несколько минут мы услышали ее крики и мольбы о пощаде.
Кричала она так страшно и так долго, что мы все пришли в ужас: "Что они там
над ней творят?!".
Через час ее втолкнули обратно. Она забилась в угол и долго сидела,
закрыв лицо руками и не отвечая на расспросы. Все ее утешали как могли.
Наконец она сняла с головы платок, и мы увидели, что эти изверги обрили ей
полголовы, оставив волосы только спереди и с боков - под платок.
Надо сказать, что в тюрьмах стригут женщин наголо, если находят у них