"Николай Валентинович Трус(сост). Символика тюрем ("Энциклопедия преступлений и катастроф") " - читать интересную книгу автора

навеянного созерцанием впечатляющей картины царства холода. Жизнь только
кажется скромной и сирой по сравнению с враждебными ей силами. Однако
выстояла же она против этих сил и даже сумела развиться до степени разумного
сознания, как бы отразившего в себе всю необъятную Вселенную. И это только
начало! Несмотря на присущие всякому развитию тяжелые детские болезни,
имейно разумным формам жизни, а не мертвой материи будет принадлежать
главенствующее положение в мире!
Могильщиков с легкой руки Шекспира исстари принято считать чуть ли не
профессиональными философами. Это сомнительное мнение было бы, вероятно,
ближе к истине, если бы профессию по-гребателя, как и все другие профессии,
люди себе выбирали. А что касается строя мыслей случайных ее обладателей, то
он, как правило, такой же, как и у остальных людей. Во всяком случае, я не
наблюдал какого-либо воздействия профессии могильщика на психологию тех, кто
даже очень подолгу работал в похоронных бригадах. Постоянно обслуживая
смерть, они, как и все, все время думали и говорили о жизни, причем в самых
прозаических ее проявлениях, вроде лагерной пайки, баланды и сна на барачных
нарах. Впрочем, даже те из них, кто обладал философским складом ума, памятуя
о враждебно-насмешливой настроенности лагеря к сентиментальному
философствованию, вряд ли могли быть так же велеречивы, как знаменитый
могильщик из "Гамлета". Вот и я, например, никому здесь не признаюсь, что
расчувствовался при виде маленького дубаря, а зарыв его, думал не о миске
дополнительной баланды, которую получу сегодня за эту работу, а о путях
мироздания. Тем более что и высокому строю своих мыслей, и торжественному
настроению, с которым я наблюдал закат над арктическими льдами, я был обязан
случайности. Не встреть меня по дороге сюда надзиратель Осипенко и не
заставь развернуть перед собой моего свертка, я ни за что бы не сделал этого
по собственному почину. И давно бы уже наспех и как попало зарыл бы в землю
этот сверток, заботясь только о том, чтобы его не вымыли вешние воды или не
разрыли ездовые собаки. А закончив работу, поспешил бы в лагерь, думая, что
подфартило мне все-таки здорово. Заработать целый день отдыха за
каких-нибудь два-три часа работы удается нечасто. Если, конечно, нарядчик не
врет, что этот отдых обещан мне самим начальником.


ЗАПИСКИ ИЗ РУКАВА

Стихи можно заучить наизусть. Так я и делала: во внутренней тюрьме
Ленинградского КГБ, в "Крестах", на этапе. Даже сейчас, в ссылке, я больше
надеюсь на свою память, чем на удачу: 7 экземпляров "Книги разлук" было у
меня изъято! Вспомнила, восстановила - живут.
А что делать с прозой, со всякого рода заметками, набросками, с этими
маленькими историями о людях, которых я никогда больше не увижу, не встречу,
о многих из которых я едва ли вспомню, если потеряю эти крошечные листочки,
иногда размерами в половину спичечной этикетки? Бесконечные обыски, тайные и
явные, законные и незаконные, лишили меня большей части моего маленького
тюремного архива. Власть и Сила (пишу с прописной исключительно из уважения
к Эсхилу!) не так страшны в облике бандитов с большой дороги, как
утомительны в роли мелких воришек и крохоборов. Мелких, как и повсюду,
больше, чем крупных. Они с равным служебным рвением шарят в карманах, за
пазухой, в женском белье, в помойках, в канализации. Одно удовольствие