"Далия Трускиновская. Шайтан-звезда" - читать интересную книгу авторакарами, какие только существуют в аду!
- Тише, тише, о Мамед, не вопи и не размахивай руками, а то сейчас сюда сбежится весь город! Молчи, о заблудший, сын заблудшего! Ты так трещишь, словно бросаешь мне в уши пригоршни камушков! А скажи на милость, что я должен был делать, видя, как тебя уводит хитрая старуха, о лицемерии которой свидетельствуют четки, которые она носит на шее вместо ожерелья? Ведь это были четки не из бусин, о Мамед, а из целых арбузов! Как только не сломалась её шея под тяжестью этих четок? - И я не смог взойти на возвышение, и продолжить историю, и не заработал ни дирхема, и кошелек мой был пуст, потому что все деньги ты унес с собой, о несчастный! - А как иначе я должен был поступить, видя тебя в когтях этой хищной старухи, подобной кошке, подкараулившей мышь? И я сказал себе - твой ученик и напарник сегодня уж не вернется, о Саид, потому что его пригласила на ложе красавица, так стоит ли ждать его возле хаммама? В таком случае мне пришлось бы просидеть там до утра, о Мамед! - И я не имел на что купить себе лепешку на ужин, не говоря уже о мясе, о рисе, о финиках! А твоя невольница Ясмин тоже куда-то подевалась, так что дом ваш был заперт, и я не знал, где искать пристанища, и бродил по улицам голодный! - Но когда это бедствие из бедствий в образе злоумышленной старухи увело тебя, я сказал себе - радуйся, о Саид, ибо кошелек с деньгами остался у тебя, и женщины не смогут выманить деньги у Мамеда, и он получит удовольствие, но не уплатит за него ни гроша! - И все мое удовольствие свелось к кувшину пальмового вина, о Саид, пошел в кабак у городской стены, и выпил на все деньги вина, справедливо полагая, что ты покормишь меня ужином, но ты пропал, ты сгинул, точно джинн, убоявшийся гнева Аллаха, и я искал тебя по всему городу, заглядывая во все сточные канавы! - Во имя Аллаха, какой платок и что за дирхемы? О чем ты толкуешь, о несчастный? - О трех дирхемах, которые я уплатил за скверное пальмовое вино, из тех вин, что пьют бедуины, о Саид! - С какой стати ты должен уподобляться бедуину, о Мамед? Разве ты Ан-Надр ибн Шумайль, который сорок лет прожил среди бедуинов, чтобы изучить наичистейший арабский язык? - Пропади он пропадом, этот ибн Шумайль, и ты с ним вместе, о Саид! Ради Аллаха, при чем тут бедуины? - Вот и я никак не могу понять, при чем тут бедуины, о которых ты начал мне рассказывать, о Мамед. - Я начал тебе рассказывать о бедуинах, о Саид?.. Не сбивай меня с толку, да поразят тебя лихорадка и кашель! Я прошу тебя лишь выслушать меня, но с большим успехом просил бы я глухие гранитные скалы, чтобы с их высот слетела ко мне белая ворона! - Я слушаю тебя со всем вниманием, о Мамед, но не могу понять, о каких дирхемах и бедуинах ведешь ты речь... - Замолчи, о несчастный! По твоей милости я ночевал на сырых камнях в заброшенной крепости! - Разве ты не остался у той женщины, к которой столь стремительно |
|
|