"Далия Трускиновская. Шайтан-звезда" - читать интересную книгу автора

карами, какие только существуют в аду!
- Тише, тише, о Мамед, не вопи и не размахивай руками, а то сейчас
сюда сбежится весь город! Молчи, о заблудший, сын заблудшего! Ты так
трещишь, словно бросаешь мне в уши пригоршни камушков! А скажи на милость,
что я должен был делать, видя, как тебя уводит хитрая старуха, о лицемерии
которой свидетельствуют четки, которые она носит на шее вместо ожерелья?
Ведь это были четки не из бусин, о Мамед, а из целых арбузов! Как только не
сломалась её шея под тяжестью этих четок?
- И я не смог взойти на возвышение, и продолжить историю, и не
заработал ни дирхема, и кошелек мой был пуст, потому что все деньги ты унес
с собой, о несчастный!
- А как иначе я должен был поступить, видя тебя в когтях этой хищной
старухи, подобной кошке, подкараулившей мышь? И я сказал себе - твой ученик
и напарник сегодня уж не вернется, о Саид, потому что его пригласила на
ложе красавица, так стоит ли ждать его возле хаммама? В таком случае мне
пришлось бы просидеть там до утра, о Мамед!
- И я не имел на что купить себе лепешку на ужин, не говоря уже о
мясе, о рисе, о финиках! А твоя невольница Ясмин тоже куда-то подевалась,
так что дом ваш был заперт, и я не знал, где искать пристанища, и бродил по
улицам голодный!
- Но когда это бедствие из бедствий в образе злоумышленной старухи
увело тебя, я сказал себе - радуйся, о Саид, ибо кошелек с деньгами остался
у тебя, и женщины не смогут выманить деньги у Мамеда, и он получит
удовольствие, но не уплатит за него ни гроша!
- И все мое удовольствие свелось к кувшину пальмового вина, о Саид,
потому что эта развратница дала мне лишь платок с тремя дирхемами, и я
пошел в кабак у городской стены, и выпил на все деньги вина, справедливо
полагая, что ты покормишь меня ужином, но ты пропал, ты сгинул, точно
джинн, убоявшийся гнева Аллаха, и я искал тебя по всему городу, заглядывая
во все сточные канавы!
- Во имя Аллаха, какой платок и что за дирхемы? О чем ты толкуешь, о
несчастный?
- О трех дирхемах, которые я уплатил за скверное пальмовое вино, из
тех вин, что пьют бедуины, о Саид!
- С какой стати ты должен уподобляться бедуину, о Мамед? Разве ты
Ан-Надр ибн Шумайль, который сорок лет прожил среди бедуинов, чтобы изучить
наичистейший арабский язык?
- Пропади он пропадом, этот ибн Шумайль, и ты с ним вместе, о Саид!
Ради Аллаха, при чем тут бедуины?
- Вот и я никак не могу понять, при чем тут бедуины, о которых ты
начал мне рассказывать, о Мамед.
- Я начал тебе рассказывать о бедуинах, о Саид?.. Не сбивай меня с
толку, да поразят тебя лихорадка и кашель! Я прошу тебя лишь выслушать
меня, но с большим успехом просил бы я глухие гранитные скалы, чтобы с их
высот слетела ко мне белая ворона!
- Я слушаю тебя со всем вниманием, о Мамед, но не могу понять, о каких
дирхемах и бедуинах ведешь ты речь...
- Замолчи, о несчастный! По твоей милости я ночевал на сырых камнях в
заброшенной крепости!
- Разве ты не остался у той женщины, к которой столь стремительно