"Далия Трускиновская. Шайтан-звезда" - читать интересную книгу автора

верное свидетельство, что мир движется к упадку... О Саид!..
Но тот уже скользнул в ворота.
- Я предлагала ему поселиться в медине, - сказала Ясмин, - но ему
непременно нужно было найти не дом, а конуру поблизости от хаммама. И я
сказала ему: "О господин мой, о Саид, мало ли почтенных хаммамов в этом
городе?" Но он из упрямство выбрал построенный совсем недавно, и пяти лет
тому не будет, и поселился возле него! Знал бы ты, о почтенный Мамед, как я
не люблю жить в рабаде, среди простонародья, я, певшая в домах самых
знатных вельмож и получавшая от них богатые дары! А теперь я рада тому, что
меня купил уличный рассказчик историй, и мне приходится одной вести все его
хозяйство...
Тут Ясмин насторожилась и, мгновенно прекратив свои жалобы, сунула
руку под изар. А когда достала - то и у неё в руке был недлинный, очень
широкий у основания клинок, который она держала каким-то необычным образом.
И рукоять так влегла в руку невольницы, что Мамеду стало ясно не впервые в
жизни эта рука уверенно берется за оружие.
Очевидно, Ясмин услышала шум в доме, который ей очень не понравился,
потому что, откинув изар с лица, она высвободила из-под него обе руки и,
толкнув ворота так, что они совершенно распахнулись, вбежала во двор.
Мамеду не оставалось ничего иного, как последовать за Саидом и Ясмин,
и у него хватило соображения не только закрыть за собой ворота, но и
вставить в петли засов.
Поскольку Мамед, мирясь с Саидом за накрытой скатертью, влил в себя
куда больше густого вина из черного изюма, чем диковинный рассказчик, то и
не мог сейчас двигаться с той же ловкостью, что Саид и его вооруженная
невольница, тем более, что в проходе с двумя поворотами, ведущем с улицы во
двор, было темно, как у шайтана в брюхе, и стояла каменная скамья для тех
посетителей, которые во дворе почему-то были нежелательны. Разумеется, и на
скамью Мамед налетел, и к углу приложился локтем, а когда он выбрался во
двор, то чуть не свалился в водоем.
Едва устояв на самом краю, по счастью, выложенном плиткой не из самого
скользкого камня, Мамед замер, пытаясь вспомнить расположение дверей и окон
в этом дворе. А двор был весьма просторный, с колоннадой, с беседками и
скамьями, и при доме имелись всяческие пристройки, чуланы и кладовые, над
которыми были опущены занавеси. Все это Мамед видел всего лишь раз в жизни,
да и то можно сказать, что не видел, потому что был занят разговором со
старухой, выпытывавшей про книгу с историями, да её молодой хозяйкой,
которая приказывала из-за оконной занавески.
- Что ты стоишь, наподобие столба в мечети, о несчастный? - раздался
вдруг строгий голос Саида. - Ступай сюда скорее, в доме действительно
случилась беда. Кто-то усыпил его обитателей банджем, и они живы, но
нуждаются в помощи! И этот человек сделал свое дело и вышел, но закрыть за
собой ворота не сумел или не пожелал.
Мамед пошел на голос, и пересек двор, благоухавший цветами, и дорожка
привела его к двери. Он шагнул - и попал в то непременное для жилища
правоверного большое помещение, где хозяин дома принимает своих
посетителей-мужчин, хотя как раз в этом доме и не было хозяина. Ему
навстречу с возвышения спустился Саид, уже отыскавший впотьмах светильник и
запаливший его.
- Там, на скамье, лежит старуха, - сообщил он. - и рядом - одна из