"Сергей Трусов. Портрет в городском пейзаже (Журнал "Фантакрим-MEGA")" - читать интересную книгу автора

возможности, что я могу распахнуть плащ и полоснуть автоматной очередью. И
хотя я не раз попадал в переплеты гораздо более экзотические, сейчас
почему-то положение казалось совершенно безвыходным. Рация на боку
блюстителя тревожно попискивала, и я покорился судьбе.
Но, как ни странно, обстановку разрядил натурщик.
- Дык это, - сказал он. - Мы уже все. Больше не будем.
Простые эти слова произвели магическое действие. Блюститель порядка
расслабился, вроде бы даже хмыкнул, но тут же снова посуровел.
- Распиваете, - констатировал он. - Вам что, ресторанов не хватает?
Почему в подъезде?
- Так мы же студенты! - прорвало меня и, внезапно ощутив какую-то
легкость и даже молодой задор, я обиженно зачастил: - Стипендия маленькая,
на обеды не хватает, с приятелем встретились, куда нам идти?
- Значит, так, - невозмутимо подытожил страж. - Все убрать, и чтоб духу
вашего здесь не было! Ясно?
Дальнейшее произошло стремительно. Страж куда-то исчез, мы подхватили
объедки, скатились по лестнице, вылетели из подъезда. Чудовищной силы удар
обжег мою спину, и я, кувыркнувшись, протаранил кусты. В положении лежа
увидел, как страж, лихо крутнув дубинкой, дважды приложился к натурщику.
Друг приземлился рядом, мы тут же вскочили, бросились наутек. И вроде
никто не гнался, но дико ныла спина, и я, как чумной, помчался во весь
опор. Свист ветра, мелькание, топот - не помню, как оказался на площади.
Наверное, стадный инстинкт вынес туда, где казалось всего безопаснее, но
спрятаться серой мышкой не вышло. Толпа заорала, меня подхватили, и я
воспарил над всеми. Кричал, кусался, лягался, потом вдруг увидел натурщика
и сразу смирился - я не один.
Так мы и плыли параллельным курсом над бушующим морем людей, пока
чьи-то руки не поставили нас на помост. Теперь я сверху глядел на скопище
граждан, пытаясь понять, что же они скандируют. Наконец, разобрал:
- Ска-жи! Ска-жи! Ска-жи!
Я догадался, что должен что-то сказать, уже и собрался дать какие-то
объяснения по поводу происшедшей ошибки, но тут мой взор набрел на
плакаты, которыми щедро, как свечами пирог солидного юбиляра, была утыкана
многотысячная толпа.
С плакатов ухмылялась прыщавая рожа натурщика!
Это было настолько нелепо, что я онемел. События последнего часа вмиг
прокрутились в моей голове: ожидание, холод, сивуха, разбуженный глаз
живописца, фантом и, наконец, двойной удар дубинкой, сыгравший, видимо,
роль заключительного мазка кистью. Дурацкая цепь случайностей замкнулась
недостающим звеном, и натурщик получил свой портрет.
Я раскрыл рот, чтобы поведать собравшимся о мистическом казусе, но
толпа внезапно притихла, и я тоже невольно осекся. Чья-то рука подсунула
моему собутыльнику мегафон. Натурщик, явно смущаясь, прочистил горло.
Площадь замерла, я тоже...
Господи, что еще мог сказать любитель сивухи! Ну конечно, залудил с
перепугу о справедливом распределении ячневой крупы! Я был уверен, что мы
все помрем со смеху, но когда толпа в едином порыве огласила площадь
счастливым воем, меня покачнуло, я оглох, ослеп и вообще перестал что-либо
ощущать.
...Так я и стоял на помосте, нахлобучив шляпу и запихав кулаки в